Картина.
Уголь и
сангина.
И паутина, паутина...
Слегка колеблется в углу
старинного
камина.
Лик женщины
холодным взглядом
подсматривает со стены
за пиром призраков в цилиндрах,
усевшихся к столу.
Тяжёлый бархат окна прячет.
Повсюду пыли слой лежит.
А за стеною
ночь глухая...
Спит люстра,
хрусталём вздыхая.
Вдруг женщина, сойдя с картины,
спокойно, медленно пошла
и шлейфом, след свой заметая,
остановилась у стола.
Не двигаясь она стояла,
и длинная коса
до пола сзади извивалась
(подобно
черная змея)
Один из призраков поднявшись,
подал наполненный бокал
и, опустившись на колено,
край платья ей поцеловал.
До дна испив напиток тёмный,
она вздохнула тяжело
и обратила к нему гордо
своё прекрасное лицо.
В глазах её искрилось пламя,
алели губы словно кровь,
вздымалась грудь
под белым шёлком,
казалось,
била её дрожь!
– Подай мне руку,
Призрак ночи!
Станцуем на прощанье вальс,
чтоб в вихре его неуёмном
печали выгорела власть!
Не жалко мне того что было!
Не страшно мне гореть в огне!
Страшней всего
холста границы,
закованные в серебро!
И закружились окна, двери.
Исчез высокий потолок.
И растворился замок древний...
(Был или не было его?)
Седой туман увяз в деревьях.
Предутренняя мгла ушла.
Да, засветился край у неба...
Зарозовели облака.
Прошёлся ветерок вершинник,
таинственно дыша:
– Картиииина...
Уголь и
сангиииина...