Застынет пульс, где-то в области
сердечной мышцы, уставшей толкать
страстей густую тёмную кровь.
Я хотел, я честно хотел рассказать
историю жизни , надежды и подлости.
Но вижу, ты приподнял в удивлении строгом бровь.
Не буду, я больше не буду тебе досаждать.
Ну чем удивишь, такого прожжённого циника.
И верить-то в это - неизлечимая клиника.
Скажу лишь одно, то - что не может тебя удивлять,
является всем остальным единственным смыслом.
Оно заставляет других против течения плыть,
стоять против ветра, устраивать дым коромыслом.
И в пропасти прыгать в падении свободном своём
провозглашая протест против серости дней.
И страшно фальшивя, под окнами петь соловьём,
в надежде нелепой понравиться именно Ей.
Но пульс затихает и ты недоверчив и зол.
И с горьким лекарством забвения тебя кухонный стол.