В последнем свете призрачных огней мы потеряем все, что нас держало: любовь и ожиданье, жар и жалость, и отторженья ледяное жало однажды прочно прорастет во мне. Какая исключительная смерть желанья, обратившегося в пепел – так боги, разыгравшиеся в небе, лукаво обращают былью небыль, и небыль душит горло, словно змей. Небрежной дланью пролитый закат врезается десятком острых лезвий в наш город отреченья и бездействий, и россыпи мерцающих созвездий холодным светом смотрят свысока. Пустые одинокие мосты, обветренные площади и скверы... Сначала без тебя, конечно, скверно, но я упрямо продолжаю верить, что в тишине получится остыть. И, в принципе, история ясна: осколки в слово все же не сложились.
А впрочем, ладно. Все герои живы. И город предвкушает, как по жилам уставших улиц побежит весна.