Увидев их, не стал бы дух Нинон*
Насмешничать над их такой живой
Решимостью создать глухой заслон
Меж каждым новым годом - и собой.
Венец дарован седине под стать,
Но мука к злобной доброте слепа,
С которой время им даёт понять,
Что вышел срок и кончилась тропа.
Больная страсть, давно поблекший шик,
Увечный шарм и древний хлам острот
Вопят летучесть лет унять на миг,
И в старость им облегчить переход.
Пусть возраст дарит красоту другим,
Им эта милость по сердцам ножом;
И даже в муках не отречься им
От страстной гонки вслед за миражом.
Убога плоть в борьбе с календарём;
Убога их возня, нелеп их пыл;
Убога блажь, что их ведёт путём
Обмана не к Нинон - на край могил.
* - имеется в виду Нинон де Ланкло, известная своей красотой до весьма преклонных лет
***
Veteran Sirens
The ghost of Ninon would be sorry now
To laugh at them, were she to see them here,
So brave and so alert for learning how
To fence with reason for another year.
Age offers a far comelier diadem
Than theirs; but anguish has no eye for grace,
When time’s malicious mercy cautions them
To think a while of number and of space.
The burning hope, the worn expectancy,
The martyred humor, and the maimed allure,
Cry out for time to end his levity,
And age to soften its investiture;
But they, though others fade and are still fair,
Defy their fairness and are unsubdued;
Although they suffer, they may not forswear
The patient ardor of the unpursued.
Poor flesh, to fight the calendar so long;
Poor vanity, so quaint and yet so brave;
Poor folly, so deceived and yet so strong,
So far from Ninon and so near the grave.
Edwin Arlington Robinson