Воздыхательная красота внутреннего мира пятидесяти оттенков коричневого
Ах, какая милая какашка, - говорят графованечки и графоманечки, - вот здесь вот только чё-то не то у какашки, мол, рассохлась в фокусе и пахнет как-то не так, не как настоящая какашка. Говорят и расплываются в экзистенциальной целомудренности, вытирая рукавом фуфайки сопли умиления и пуская слюни вожделения.
Приходят и рассказывают непродвинутой челяди о субъективной красивости какашки с точки зрения какашестости.
Ах, какая какашка!!! Ах, какая какашка!!! (с восемью восклицаниями в смердящую толпу смердов). Геморройная Кровавая Мэри Попкинс декламирует финальную песню какашки и отмахивается зонтиком от обонятельной раскакашистой красоты. И этот голос продирает до кишок.
А ты, говорят, уходи, пра-а-ативный, и не нюхай наши какашки. Сами нагадили, сами и вдыхаем пары жизнедеятельности и творчепи(сч)щества.
И только равнодушные или вовсе бездушные, ничего не понимающие в какашках как таковых, морщат изюмом нос и проходят мимо какашек.
А так называемые редакторы - уж коли вляпались, обязаны стоять на своём, то есть на своих же какашках. Честь им и хвала, за защитниками какашек от посягательств недобросовестных менеджеров по уборке ежедневных графоманских высеров не постоит. Пусть лежит, целее будет.
Внутренняя красота какашки гораздо предпочтительней, нежели внешнее её проявление - не суть важно, в каких формах.