Кристаллические решётки промозглого февраля,
Белые, снежные, в провалах дремучего мрака,
В бессмысленных крестиках и удивлённых нулях,
Вставлены в окна моего барака.
Свернувшись зародышем на бесконечном полу
(Щербатые камни, иней на грубых стыках),
Я между ресниц запускаю лиловую мглу
И наслаждаюсь зарождением крика.
Я знаю: отцы его – лохматые сквозняки.
Я верую в панспермию и святого духа,
В полночные звёзды, набухшие, как соски,
И рыжие окна уютных кухонь.
Когда же крик вырастет и вырвется из февраля,
На призрачном юге взметнутся перелётные птицы...
Жаль, вы не вспомните обо мне, молясь,
Но только бы крику моему опериться.