Проживала девушка в провинции,
Обладая абсолютным слухом.
И имела с детских лет амбиции,
Но в углу медвежьем было глухо.
Улететь сумела в златоглавую,
Извлекать от пения чтоб пользу.
Гонка началась её за славою,
Кою извращал богатый спонсор.
Стала завоёвывать симпатии
Зрителей приезжая артистка.
Зря, что ль на неё деньжищи тратили?!
И успех приблизился неблизкий.
Каждый раз у кассы была очередь,
И ажиотаж был нездоровый.
Лавровый венец, что деве прочили,
Превращался медленно в терновый.
И в восторге бурном шли поклонники.
Охладить никто не мог фанатов.
Был, конечно, почитатель тоненький,
Но сидел он тихо, пыл свой спрятав.
В комплиментах люди рассыпалися,
И никто не ждал звезды провала.
Среди всех похвал и благодарностей
Пресса страсти всем подогревала.
Радио- , а также телестанции
С нею и вставали, и ложились.
Песенок её вели трансляцию.
Так звезде оказывали милость.
И звезда от важности раздулася,
Медные ж звучали громко трубы.
Про неё шептал народ на улице,
Что вульгарной сделалась и грубой.
Началися игры закулисные.
Стала попивать затем певичка.
Голос распрощался с сей актрисою, -
Оказалась пагубной привычка.
Пламя популярности уменьшенным
Стало. Раздувать пошли в газетах.
И статьи о личной жизни женщины
Запестрили в листиках несветлых.
Но ходили люди к ней на зрелище, -
По градам возила и по весям.
Под «фанеру» пела, ведь отпелася.
Не звучало больше новых песен.
Спеси у неё не поубавилось.
Нежный огрубел вконец характер.
Спеть сама решила вдруг под занавес
На концерте, выпив раз в антракте.
Возмущалась преданная публика,
Гнев к звезде испытывая, жалость.
Вмиг померкла слава, смылись рублики.
Зря, почив на лаврах, обольщалась.
Тот концерт смотрел народ по «ящику»
С затаённой на неё обидой.
Хоть привык к различным он обманщикам,
Лжи не перенёс такой открытой.
Развенчали собственного идола.
И статью сварганили проныры.
Шума очень много она вызвала.
Зрите: «Так проходит слава мира!»