Опять конверт с передовой,
Тот треугольник горя,
Подпрыгнув, мать - полуживой,
В страданиях и боли.
Уснут морщинки на щеках,
Лишь слёзы по тропинкам,
Тот не придет, кого ждала -
Осталась половинка.
И горе хлынуло душой,
И нет ему предела -
Кого теперь я обниму? -
Совсем осиротела!
А за околицей стоят -
Такие же сиротки,
Оделись - в траур и молчат,
Захлебываясь в лодке!
Что по слезам плывёт, плывёт,
И утонуть не смеет -
За нею тихо пароход -
Плетется – еле-еле!
*