Льется весенняя ночь с запахом винной пробки,
Колышатся ее волны сквозь тонкий неуловимый дым,
Засыпаешь в шеснадцать счастливый и беззаботный,
Просыпаешься в тридцать пять постиранным и седым.
Присев над простынью смятой, будто над высохшим полем,
Слушаешь, как в голове исчезают знакомые голоса,
Гулом ветра колоннами покинутых колоколен,
В эти всполохи имя свое навсегда вписав.
И остается среди обоев остывшей кровати остров,
Эхом гонимый шум проходящих здесь,
По занавеске ночного неба пылью звезды разбросаны,
Как заметка о том, что ты еще все-таки есть.