Сиплый ветер, свистящий и злой, прошивает кварталы насквозь,
и луна в безотчетной тоске пятернею лицо заслонила.
Мы сегодня оставим в углу фотокамеру, шляпу и трость.
Пусть Билл Эванс шагает за нас по затертым дорожкам винила.
Отдохни. Не смотри за окно. Там устало плывут фонари
над пустынным асфальтовым дном. Там, нерезкие от недосыпа,
молча бродят по крышам коты, ожидая прихода зари,
и дрожит на промозглом ветру, костенея от холода, липа.
В каждый дом, чей подъезд на крючке или заперт наивным замком,
затекает чернильная ночь и реальность кроит по-иному.
Заоконная стылая тьма отражает меня стариком,
А тебя – черно-белым лицом из потертого фотоальбома.
Не смотри, нам не нужно туда, в заоконный ночной неуют.
Разомлев от сухого тепла и от виски слегка соловея,
мы сегодня не будем спешить, мы сегодня останемся тут –
до утра говорить ни о чем под скупые синкопы Стейнвея.
Полчаса до рассвета. Туман. Тает лед и нетронут бурбон.
Старый Эванс устало уснул под шумы шепелявой иголки.
--------
Он берет узловатыми пальцами фотоальбом
И не глядя сует на ближайшую книжную полку.