Не рассказывай ни-ко-му, отчего я такой чудной. Надо мной поработал Мунк, [перед тем, как уйти в запой]. На меня расплескал акрил и штрихом наложил пастель. Я – сплошной рисовальный ринг, поезд краски, сошедший с рельс.
Я чернила/ сангина/ тушь. Я портрет/ натюрморт/ пейзаж. Растекается в льдинках луж мой рисованный фюзеляж; растворяются в темноте мои пальцы – графит и кисть. Мунк привычно дает акцент на прозрачность моей кости. Я белею, как чистый лист, но не двигаюсь и молчу. [так покорно молчит статист, отдаваясь параличу].
Краска жжет меня изнутри, но мне нравится мой пожар. Я – оплавленный символизм, я – кипящая в венах ржа. Я – молекулы, я – вода, я – последний предсмертный вздох.
Мунк пытается угадать, отчего я еще не сдох.