Оле Родионовой и Саше Шапиро
Часть 1. Рыбацкая.
1.
Пора покинуть пристани шалман.
Махорка, что просыпалась в карман -
Дешевой, нефасованной развески.
Готова к рыбе пряная фасоль.
Твоя жена, красавица Ассоль,
Заботливо поправит занавески.
Наутро - в море.
Вечный пилигрим.
И твой рыбацкий окуневый Рим
Важнее всех семейных неурядиц.
Дочурка строит замок из песка,
И куколка - головка василька -
Примерила ракушечный нарядец.
Но ты уже не с ними. Этот дом
Останется заброшенным гнездом
Еще не раз, предвидя непогоду.
Твои ветра ворвутся на постой,
Но замок из песка уже пустой,
И волнорез разучивает коду.
2.
Опустевшая хлебная кадь.
Лишь бы засветло риф миновать,
Всякой рыбности полный.
Понадежнее парус приладь.
Ветер мокрую синюю гладь
Разбивает на волны.
Хоть ругают всегда глупыша, -
Снова даришь два медных гроша
Как любовнице –
Ох, хороша! –
Глубине вод.
На корме - тишину вороша -
Сети, снасти, и чья-то душа,
Угодившая в невод.
3.
Возвратишься домой. Приобнимешь красавицу-дочку,
Расцелуешь жену.
Вот еще - хоть базарной - махры бы...
Отогнав остальных, деловито садится на бочку
Белокрылая тварь, привлеченная запахом рыбы.
Но торговка-жена равнодушна. Видать, заждалась…
Все отводят глаза. – Ой, да ладно, приврали соседи!
Вдруг увидишь, что жизнь удалась…
Белокрылая наглая мразь
Примеряется к сельди…
Часть 2. Корсары.
4.
Уйти подальше от порук.
На шее – вместо нежных рук -
Обрывок верви.
Рыбацкий быт не по тебе.
Поселок брошен похвальбе.
Дорога - к верфи.
Вторые сутки без вина.
Ассоль – гулящая жена.
В трактире – мухи.
Навстречу – плотники, шепчась,
Рыбачки, еле волочась,
Да потаскухи.
Не видеть. Прочь! Бежать! Бежа -
Ть…Тьфу! На излете куража -
Под ноги – камень.
Перегуляем, перепьем -
Не донимайте же вытьём
Да пустяками!
…Скрипит телеги колесо.
Лишь ветер выдохнет: «Ассо…»,
Взовьется птица.
И шкипер рейсовых шебек,
Угрюмый, старый человек,
Посторонится…
5.
Ветер уносит прочь капли хмельного грога.
Волны несут улов мытарям-рыбарям.
В море и в сентябре только одна дорога -
Плыть, не меняя галс, к будущим октябрям.
Мне ли дано понять… Да и поверить мне ли -
В сливочно-нежный вкус соуса бешамель...
Знаю я лишь одно: кто-то придумал мели,
Чтобы на берегу точно не сесть на мель.
Мне бы шагнуть вперед - но остановит леер,
Шхуна идет в рассвет, бьется о борт вода.
Завтра цыганка мне под ноги бросит веер,
Завтра опять соврет вещая меледа.
6.
- Боцман, команду - на берег. -
И на воду шлюпки.
С парою кружек корсары скоры на расправу.
Дочку кабатчицы грубо притянешь за юбку -
Ты погляди! Ангелочек - строптивого нраву!
Ну-ка, садись. На вот, выпей.
Куда же ты, дура?
Нет уж, постой! Не уйдешь, стервенёнок. Постой-ка!
Мне наплевать, хоть беги от Палермо до Дувра -
Сзади маячит настойчиво барная стойка.
Да убери ты свои ладони ж!
…Смотришь в глаза -
Даль, бирюза -
Тонешь…
7.
Забыть кабак… столы… раскиданные хряпки...
…Блуждает в голове похмельевая гнусь.
Светает. Паруса полощутся, как тряпки,
И я сюда уже, пожалуй, не вернусь.
На камне у воды свежо дыханье глени.
Спи, девочка. Тебе все это не игра.
Так робко на ветру твои дрожат колени,
Но веру унесут на запад кливера.
Спи, девочка. Ведь ты – минутная причуда.
Забуду, как звала и плакала во сне.
Во рту горчат слова несбывшегося чуда.
Я больше не вернусь. Но хочется без Не…
Часть 3. Крысы.
8.
Шторму всё оплачено сполна.
За волной нахлынула волна,
Унеся растрёпанную чайку.
Не пристать сегодня кораблю.
Бьется ветер в наше «не люблю»,
Пристани терзая обечайку.
Океан язвителен и зол,
Гонит обезумевший рассол.
А во сне - твой парус рвется, рвется!..
Бросить неразобранную кладь.
Ненавидеть, завтракать и … ждать.
Больше ничего не остается…
9.
Невис и Санта Круз,
Бурный пролив Буссоль -
Выманят корабли следом за Лаперузом.
Волны несут медуз, кок теребит пистоль,
Теплятся фитили - раненым сухогрузам.
Девочка, у воды столько своих тревог!
Что ей одна душа, брошенная на берег?
Маешься, ждешь беды.
Я попиваю грог.
Поздно судьбу решать – да и не мне, шалбере.
Дева, подруга, мать… Птичий солжет галдеж.
Как ты похожа – стой! – вот на нее, пичугу…
Детка, не надо ждать. Море не заберешь
Вместе с твоей мечтой - в маленькую лачугу.
10.
Рокот бури в парусах клиперов,
Да знакомое рычанье беды -
Разрывается на клочья ветров
Шквал над пеной разъяренной воды.
Шторму-штормово. Пучина-карга
Решкой выбросит сомнительный фарт,
Раздирая острова-берега
На обрывки разрисованных карт.
Смерти - семьдесят четыре узла,
Шутка рифа так похожа на виц -
Над форштевнем нависает скала,
С обезумевшими стаями птиц…
11.
Бьется закат. Чайкой летит с мыса.
Время прошло детских обид, мансов.
- Грета, беда!
Снова бегут крысы.
У корабля не было здесь шансов.
Стал коридор серым, седым, ветхим.
Что-то кричишь, настежь открыв двери…
В сказке прочти – все хорошо, Гретхен,
Он доплывет! Я попрошу… Веришь?
Это потом – плачь и кричи - полно!
Жребий уже станет и мне ясным.
За горизонт алые бьют волны.
Страшный закат море залил красным.
Я докричусь, Ганс, я сорву голос,
Грета мала в нашем с тобой споре.
Там, на камнях, рыжий блестит волос.
Скоро волной всё унесет в море.
Грета мала, Ганс, но куда деться?
Гляну в альбом – волки, сурки, лисы…
Ты подарил дочке свое сердце,
Только когда ночью бежит греться -
В серых глазах прячутся в тень крысы.
2005 - 2006
......................................
Комментарии:
На шее (вместо нежных рук) обрывок верви –
матрос, появлявшийся в порту или на верфи с накинутым на шею куском пеньковой веревки, автоматически заявлял о своем желании наняться на каперские или пиратские суда. Тем самым, как бы показывая свое презрение к смерти и к гонениям на пиратов.
следом за Лаперузом –
исторический каламбур. За Лаперузом (мореплавателем-исследователем) можно следовать в пролив Буссоль, а за Лаперузом (корсаром-капером) можно следовать к островам Невис, Санта Круз (и другим) в Карибском море.
решкой выбросит сомнительный фарт –
в чести у корсаров была именно решка, означавшая удачу. Орел, как пережиток римских легионных, в море не почитался.
смерти – семьдесят четыре узла –
В узлах измерялась не только скорость судна, но и скорость ветра (что в данном случае и имеется ввиду).