Родился он в башкирской деревеньке.
Записан в метрике, как Салават,
Но кликали друзья-подруги Сенькой,
Когда играли во дворе в солдат.
Росли гурьбой, учились на отлично,
Всегда дружили крепко, как один.
И Сенька жил, не ведая различий –
Башкир, хохол, русак иль армянин.
А после школы где-то в 25-том
Его призвали в армию весной
Уехал Сенька в поезде солдатом
А с дембеля сержантом шел домой.
И закрутилось, как у всех: работа,
Хозяйство, дом, сыночки да жена.
Он шутковал: «Растет моя пехота!»
А через годик началась война…
И опрокинув на успех полушку,
Обняв жену, отвесив звонкий «щелк»
Сынкам любимым в темные макушки,
Порогу поклонился и ушел.
В тяжелую военную дорогу…
И в сорок первом в битве под Ельцом
Ему снарядом оторвало ногу,
Когда фашистов брал отряд в кольцо.
Спустя недельку после операций
В эвакогоспиталь письмо пришло,
В нем скупо сообщали Салавату,
Что всю семью бомбежкой погребло.
Смотрел он долго неподвижным взглядом,
И даже слез с щеки не утирал.
А как стемнело, вдруг спросил комбата:
«Скажи, отец, за что я воевал?»
И помолчав, комбат ему ответил:
- Не плачь, солдат, и помни – все не зря.
Ты слышишь, за окном смеются дети?
Вот… все за них. Они твоя семья!».
Запомнил Сенька. И не плакал больше.
Ну а когда закончилась война,
Он поселился у границы с Польшей.
В комод упрятал китель, ордена,
Зажил герой простой советской жизнью,
Коль без ноги - руками он пахал.
Измученную войнами Отчизну,
Как мог, по новой строить помогал.
Не стал он больше ни отцом, ни мужем,
На предложенья что-то поменять,
Он отвечал: «Кому калека нужен,
Зачем собой людей обременять?
Вон видите, как школьники-ребята
Бегут учиться наперегонки?
Растут для нашей Родины солдаты,
И я солдат. Они мои сынки!».
Работал он, пока хватало силы,
Ну а потом под старенький баян
На улицах стал петь - как пел красиво!
О том, что любо сердцу россиян.
Однажды вечерком (баян подмышкой)
Он к дому шел по скользкой мостовой
Из переулка вышли пять парнишек
Все в черных куртках, с бритой головой.
Увидев, свора вдруг пошла на Сеньку,
Костыль бывалый вырвав из руки.
И выронив баян, держась за стенку,
Он прошептал: «Ну что же вы, сынки?»
«Сынки! Слыхали?» - гаркнул долговязый
Со свастикой на черном рукаве
- Какой ты нам папаша, ускоглазый?!»,-
Ударив старика по голове.
И Сенька, распластавшись на дороге,
Вдруг вспомнил, что лежал уже вот так
Залитый кровью, грязью, одноногий,
В пылу фашистских вражеских атак.
За то лежал, чтоб завтрашний мальчишка,
Гонял в футбол, и помнил о войне
Лишь по рассказам, лишь по школьным книжкам.
Да, видно, результат не по цене…
Скины заржали, пнули на прощанье,
И скрылись, напевая гоп ца ца.
А улица, трагическим молчаньем
Оплакала лежащего бойца…
Как много жертв, за то, чтоб жили дети!
Но как же вышел-то такой провал?
И что солдатам Родина ответит
На их вопрос: «За что я воевал»?
Вот-вот наступит юбилей Победы,
И вспыхнет алым знаменем заря.
Молю вас, дети, пусть узнают деды,
Что все не зря…