В галактике иной и путь иной,
возможно, чайный он, а, может быть, пивной.
Положен нашей зоркости предел,
я, что там пьют, пока не разглядел.
А гордецы галактики иной
контачить, видно, брезгуют со мной.
Я шлю им зов, он в подворотне глохнет.
И на губах молочный путь не сохнет.