Пишу свой рассказ, после того как выбил плечевой сустав, поскользнувшись в конце апреля на последнем городском льду. Пишу спустя несколько дней, иначе было бы слишком много эмоций от посещения травмпункта краевой больницы. Попадая в критическую ситуацию, смотришь на жизнь иначе. Чтобы понять, насколько наше общество больно, нужно самому стать больным и попасть от него в зависимое положение. Так и я, увлеченно занимаясь бизнесом и «борьбой» за экономическую независимость, не осознавал некоторые болевые моменты нашей действительности. За последние 8 лет я ни разу не обращался за медицинской помощью, а только платил и отчислял немалые суммы, которые положено платить по закону. Я даже не имею полиса – предпринимателю некогда болеть.
И вот в обычный будний день в 10 утра я устроил «внезапную проверку» нашей «медицине катастроф». Как кузнечик с вывернутой лапкой, прискакал в травмпункт в надежде получить помощь и облегчение своим страданиям. Но, как говорится, «зелененький я был». Неделю спустя я могу писать и так, но на самом деле было очень не смешно. Бюрократизм разъел медицину. Человек в травмпункте – это беспомощное насекомое, у которого должны быть всегда с собой паспорт, полис, СНИЛС и железные нервы, потому что первые полчаса доктор-бюрократ вас будет «пытать», заполняя свои документы. У меня даже закрались сомнения, а не садисты ли они. Может, они не только привыкли к чужой боли, но и получают удовольствие от вида перекошенных и стонущих потерпевших. Картина сбоку: пять человек, все в белом, удобно расположившись в тесном кабинете, наблюдают, как тебя одолевает зверская боль. Хотя трое молодые стажерки, и одной из них отдельная благодарность за то, что помогла мне снять пиджак. Но чему они научатся у старших коллег, мне страшно представить. После моей просьбы что-нибудь сделать, хотя бы обезболить, мне вкололи какой-то водички и, подвязав тоненьким бинтом кисть к шее, отправили искать рентген. Ни сопровождения до кабинета, ни специальных приспособлений, поддерживающих руку – ничего.
Я дополз по забитому людьми коридору до второго этажа с тремя остановками, всеми силами другой руки пытаясь фиксировать больную руку. У нужного кабинета в ожидании рентгена спокойно сидела большая очередь – порядка 10 человек. Испытывая сильную боль и нуждаясь в неотложной помощи, я дважды просил меня пропустить без очереди. И тишина. Люди ожидали свою очередь на рентген по направлениям от разных специалистов. Это поликлиника, острой нужды не было ни у кого. На третий раз одна из женщин мне с «сочувствием» заметила, что дважды ломала руку и ничего – сидела в очереди. И только на четвертый раз мужчина, идущий первым, все-таки пропустил меня. С болью приходит понимание, что еще час назад ты был одним из них. Тебе не бросалась в глаза чужая боль и не омрачала твоего существования. Только личные непередаваемые ощущения… помогают человеку понять других.
Вся процедура заняла минут пять, четыре из которых доктор-«узбек» записывал мою фамилию. Спокойный, вежливый доктор, видимо, по-русски плохо пишет, но это не главное. Важнее другой опыт. Когда спустя два часа, русская женщина делала мне повторный рентген во второй городской больнице, она одела мне свинцовый фартучек на репродуктивные органы. А доктор-«узбек» забыл. Выводы делайте сами. После рентгена я приполз обратно в так называемый «травмпункт». Главный доктор «Пустьболит» так ни разу и не встал и не пошевелил пальцем, продолжая со своей помощницей требовать с меня паспорт, СНИЛС и полис так, как будто я заранее к ним собирался и оказался не готов. А я все о своем, наболевшем: «Дайте доктора, помогите…» И мне ответили, что нужно ехать на другой край города во вторую больницу. Она, видите ли, дежурная, и доктор там. Остро чувствуя свое состояние, я попросил смилостивиться. Находимся же на территории главной краевой больницы. Неужели нужно ехать через забитый город по пробкам? Но доктор-бюрократ был непреклонен. Я так разнервничался, что сказал им дословно: «Вы занимаетесь не своим делом. Когда же вас уже уволят?!» И вышел в коридор, присел на пол возле стеночки. Рассказы моих знакомых, прошедших через это же место нашей медицины, содержат много нецензурных слов и желания набить морду этим черствым эскулапам.
Пытаясь найти решение своей проблемы, позвонил знакомому полковнику, который два года назад пострадал в аварии, сломал ноги. Он договорился со знакомым травматологом в военном госпитале, куда я и отправился. Потом я ехал за рулем, обливаясь потом, преодолевая озноб и сильную боль в левом плече. Рука была вывернута, и каждое движение причиняло боль. Но, увы, травматолог в военном госпитале сказал, что помочь не может, т.к. нет анестезии или анестезиолога. А без этого, вправляя сустав, можно еще больше повредить связки, что вызовет дополнительное осложнение и хронический рецидив.
Тогда я опять, с трудом добравшись до машины, доехал до второй городской больницы. И здесь опять с удивлением увидел среди персонала «узбеков». В приемной второй горбольницы все так же началось с бюрократии. Бумажки-бумажки-бумажки… При очередном «допросе» я признался, что работаю директором ООО. Да и попал к ним в новом немецком костюме, который одел по случаю. В общем, не выглядел как пьяница и завсегдатай травмпунктов.
Находясь три часа на болевом удушающем «приеме», жизнь мне открыла иную действительность. С моей точки зрения было бы логично сначала снять мою боль, а потом заполнять все бумажки, но, видимо, «так надо». Медицина работает не на меня, а со мной для какой-то «галочки», которую никто не знает и не видел, но от «галочки» зависит зарплата и премия.
За три часа я уже начал понемногу привыкать к боли, да и был немного рад, что здесь-то доктор, который вернет мне радость жизни, где-то рядом. Но путь к доктору преграждали 5 медсестер, которые заявили, что сегодня операционный день, доктора все заняты, идите в гипсовую комнату и ждите. И продолжили разговор о чем-то своем. На вопрос: «Сколько нужно ждать?» сказали: «Сколько нужно, столько и ждите». Больное плечо, не переставая давало команду мозгу побыстрее решить эту проблему. Я попросил своего ближайшего друга Веронику поискать доктора и, если нужно, заплатить за оказанное внимание. Медсестры быстро довели ее до слез, применив несколько своих стандартных выражений. Удаляясь по коридору в поисках доктора, она краем уха услышала: «О, типа директор.. типа деньгами будет у нас перед носом махать.. а мы типа что-то делать будем..» Вот такие сестры милосердия – ни бесплатно, ни за деньги.
Спустя некоторое время зашел молодой доктор. И, вы не поверите, без анестезии, затратив меньше 5 минут, он бережно вправил мне плечо. И большое ему спасибо за это. Это показалось мне не очень сложным, и при необходимости я теперь сам смогу ставить его на место пострадавшему в горах или в лесу. Это могли бы сделать и в травмпункте (что подтвердил и доктор), если бы его содержание соответствовало названию.
Но три часа СВОЕЙ боли переворачивают сознание человека, разрушая иллюзии благополучия. Возникает много вопросов к тем, кто организовал для нас такую «медицинскую помощь». Ожидания не оправдываются – в месте, где должно обитать сострадание, его катастрофически мало. Больница – дом милосердия, что же сделали с тобой торговцы, которые и здесь ищут прибыль. Образно выражаясь, сострадание в больнице «моет пол в коридоре», а руководит бездушный бюрократизм.
Размышляю о причинах, почему наше общество само себя не любит. Почему воцарилась эта разрушительная холодная нелюбовь? Наверное, потому что на всех уровнях общества справедливости предпочитают деньги, финансовый алкоголизм губит наше общество. Справедливость – главный элемент системы национальной безопасности и должна быть староотеческой разработки. Правдократия вместо демократии – справедливость как руководящий принцип в устройстве общества. Справедливость везде и во всем – и к врачам, и к пациентам. Может быть, хватит нам западных инноваций и неоправданных реформ, пока еще живы?