– Лето, лето невозвратное!
Ты за всё меня прости:
что проспал пору отрадную –
с десяти до десяти!
На заре, на пальцах солнышка,
только тронувших стекло,
прятал нос в подушку сонюшка
всем и сам себе назло!
И когда мои товарищи,
октябрята-мальчиши
в лагерях лесных хлебали щи,
опухал я от лапши.
Не спешил за звонким мячиком
мчаться в поле взапуски:
на ковре лежал калачиком,
изнывая от тоски.
Со сноровкой обезьяньею
по деревьям не скакал:
хныкал-плакал на диване я,
ссоры с Ксенькою искал.
На балконе что затеявши,
до конца не доводил
(правда, велик, не жалея шин,
за папцом гонял-крутил).
Ты прости мне, лето знойное,
что тебе не подарил
своё сердце беспокойное
и в придачу пару крыл.
Мне на лето – математика:
весь июнь её трясу,
словно карлика-проклятика
в заколдованном лесу!
Что мне делать, лето милое?
Как вину мне искупить?
– Только смелостью и силою
ты мне можешь угодить!
Помнишь, как-то у Мюнхгаузена
шёл ко дну любимый конь?
Превозмог трясину-грязину!
Спас себя своей рукой!
Не стони, а поднатужься-ка,
пальцы в космы запусти –
и тащи себя до ужина,
чтобы к ужину спасти!
Ну ж, за дело, лежебочушка:
если койка, как магнит,
не щади ты лопушка-ушка!
Потяни, пока не спит!
И тогда в себе почуешь ты
прямо сказочную мощь!
Ну а коли в ус не дуешь ты,
как тебе тогда помочь?