Мне кажется давно я поняла все это:
В сиреневом дыму — слепые силуэты,
Алтарь моих надежд и сонный вздох столетья,
И больше не хочу ни говорить, ни петь я.
Я знаю вязкий мрак бездонности бутона,
И страстный шепот губ в глубинах телефона.
А где-то высоко спиралью завернулась
Моя смешная грусть и нежно улыбнулась.
Теперь я ухожу в скульптуры и наброски,
Меня услышишь ты в печальных отголосках,
Меня увидишь ты в холодных всплесках утра,
Я отражусь в волне далекой Брахмапутры.
Сойдут снега в горах невиданной лавиной,
И океан замрет, такой безбрежно-синий,
И лягут львы у ног, в спасение не веря,
И остановит бег сомнительное время.