Как высока
железная кровать,
как лампочка
на слово верит Ому:
нас память
не научит забывать,
и помниться,
и ничему плохому.
Как дирижёр
упрямо тянет «до»,
когда оркестр
давно ушел за водкой,
и воздух
вытесняется водой
под спьяну
перевернутою лодкой
при споре, что кошер,
а что – халяль,
так в детстве
признаёшь без укоризны:
тем, без которых
жизнь не представлял,
не хватит мест
в битком набитой жизни.