Сгустился туман над рекою,
Не слышно и пение птиц,
Как будто старуха с косою
Склонилась в подсчёте гробниц.
И кровь застывает от тиши,
Слышно сердце как бьётся в груди,
Позвонки шуршат словно мыши,
А в ушах от чего-то гудит.
Непонятное чувство приходит,
Словно сходка у местных волхвов.
Может, просто рассудок уходит?
Или я испугался крестов?
Только путь предстоит мне далёкий,
Через кладбище ночью идти,
Месяц в дымке горит одинокий,
И дороги в обход не найти.
За оградой стоит чёрный камень,
Обойду я его стороной,
Вдруг мне девичий голос: «Эй, парень!
Не проводишь меня ты домой?»
Мои ноги как ватные стали,
Словно лом привязали к спине,
Не могу шевелить я устами,
Страх сковал моё сердце втройне.
Ко мне девушка в чёрном подходит,
Лунный свет проскользнул по лицу,
Красота неземная морозит,
Чую, жизнь подступает к концу.
«Что молчишь? Я вот тут задержалась,
Здесь мой муж погребённый лежит,
Никого у меня не осталось,
Только этот надгробный гранит».
Потихоньку меня отпустило:
«Далеко ли отсюда твой дом?»
«Да с шагов полдюжины было,
Вон, за тем упавшим крестом».
Мою руку своей крепко сжала,
За собой в темноту повела,
Мой рассудок она растерзала,
И душа за ней поплыла.
Мы вошли в небольшое строенье,
Словно замок уменьшенных форм,
«Как,- спросила,- твоё настроение?
Не желаешь бокала с вином?»
«Как зовут тебя незнакомка?
Почему нет в округе людей?
Нет свечей? Общенье в потёмках?
И на улице нет фонарей?»
«Имя моё Станислава,
Сторонюсь людей я давно,
Свет свечей для меня, как отрава,
В темноте пребывать суждено».
«Ну, да ладно, за встречу я выпью,
Ты прекраснее всех на земле,
И у ног твоих звёзды рассыплю,
Только дай прикоснуться к тебе!»
Улыбнулась, бокал протянула:
«Наслаждайся, коль жаждуешь так».
И объятья свои распахнула,
И навстречу мне сделала шаг.
Ночь прошла моя словно бы в сказке,
Этих чувств уж нельзя повторить,
Только утром проснулся от тряски
И не смог это всё объяснить.
Я лежал на могильном граните,
Склепа стены стоят по бокам,
Барельеф на стене: вижу, в свите
Станислава летит к облакам.