Среде московской, городской,
я посвящаю эти строки,
припоминая день-деньской
ее причуды и уроки:
и улиц выбитый уклад,
и вонь, и транспортные пробки,
и Моховую, и Арбат;
многоэтажные «коробки»
в соседстве с храмом в Кадашах,
похожим на клубничный тортик;
и непременный гул в ушах,
как будто ты живешь в реторте,
а над тобой эксперимент
проводят городские власти.
И как-то всё в один момент
становится серей, бесстрастней!
Здесь люди ходят без конца,
любовь показывает виды
и прячет за фарфор лица
свои нестойкие обиды.
Который день погода злит
и солнца не хватает в сутках:
оно в толпе, как инвалид,
заметно в редких промежутках.