Из первой книги "Жить!"
Керчь в истоме грозового зноя.
С дочерью в Аджимушкай спешим,
В дни, окаменевшие войною,
С горьким, грозным прозвищем "фашизм".
Катакомбы. Серый скорбный камень.
Режет свет средь темноты глаза.
Дочь припала хрупкими руками:
"Я боюсь. Уйдём скорей назад!"
Вниз ступаем мягко, осторожно.
Как былинка, с холода дрожу
И чечётку отбиваю дрожью,
Словно газовой атаки жду.
В подземелье - братские могилы,
Крошечная детская кровать.
Кажется, над колыбелью гиблой
Причитает горестная мать.
Рядом с опустевшею кроваткой
Кукла полинявшая - во тьме.
Мне, войны не знавшей, здесь не сладко.
Каково же было мамам тем?
Жили партизанские мадонны
Каждой коркой и глотком воды...
И в надрывной тишине бездонной
Плачут наши женщины навзрыд,
И несут цветочек по цветочку
Наши дети жизнь в Аджимушкай...
Пусть поплачет о погибших дочка,
Но пусть будет счастлива... Пускай...