Утро.
Синицы, слякоть
И небо.
Синее.
Говорить с людьми?
Да я бы сдохла охотней.
Что я?
Худая, растрёпанная,
Бессильная
Ярость, мечущаяся в подворотне,
Отражающаяся от стен,
В кровь разбивающая тонкие пальцы,
Шарф уронившая
В замёрзшую лужу.
Что я?
Ожидание перемен
И того, что вдруг с неба свалится
Тот,
Кто так нужен.
Что я?
Нелепо яркое пламя
Распахнутой настежь души,
Которой никто
Не внемлет.
Что я?
Неправильной формы камень,
Брошенный
Натруженной рукою
Бога
На Землю.
Что я?
Солнечный блик,
Танцующий на кирпиче,
Заблудившийся в арочьей пасти.
Воплощение грусти
С заплаткою
На кашемировом плече.
Карта со стёршейся мастью.
Что я?
Что эта подворотня,
Прозрачное небо, дома,
Мартовский воздух
И полные воробьев кусты?
Что этот город,
Звенящая уличная кутерьма
И люди, не поднимающие взгляда?
Всё – ты.
Ты – облака,
И громады дремлющих зданий,
И летящие с набережной аккорды.
Ты – букеты цветов
В руках вернувшихся со свиданий.
Ты – глаза малышей,
Глядящих доверчиво в лошадиные морды
На площади у театра.
Ты – сцена,
Застывшие декорации
И зелёные бархатные кулисы.
Ты – бесконечность Вселенной
И бессонница грустной девочки
С доверчивым взглядом лиса
Из книги, когда-то написанной Экзюпери,
Над которой
Думают взрослые
И учатся мечтать малыши.
Ты – весь этот чёртов мир,
И тобой горит
Каждая клеточка
Сонной души.
Ты – весь календарный год,
От июня до мая,
Ты – имя,
Которое грустная девочка шепчет в бреду.
Грустная девочка – я.
Шарф поднимаю
И по городу,
Дышащему тобой,
Бреду.