Муздзин протяжным криком разбудил,
Он правоверных призывает к Богу!
На улице мальчишка с осликом в дорогу,
Собрался. Сеном покормил.
Еще не жарко. Солнце только встало.
Лениво муха ползает по мне.
Внизу пекут лепешки на огне.
Проснулось всё, и утро уж настало.
Молитву, прочитав мужчин толпа,
На улице расселась, что-то обсуждая,
Лепешки и табак да чашка чая,
Во все века,все как всегда.
Вот нищенка бежит, меня увидев,
Ручонку тянет, что-то говоря,
Я деньги дал, монетами звеня,
Глаза отвел. И взглядом, не обидел.
Луксорский храм разграбленный давно,
Тут даже стелы вывезли на Запад,
Разбили лица всем, а сфинксам, что на лапах,
Без лиц стоять упрёком суждено.
Туристы толстые, возможно из России,
Вприпрыжку с гидом быстренько бегут,
И как в засаде их торговцы ждут,
Те отбиваются кого там в плен схватили.
Чтоб краски заглушить, искал вина,
В желанье этом вечером по городу скитался.
Но сколько не бродил нищем остался,
При фараонах всё видно выпито до дна.