сшей меня белой ниточкой
наживую,
выдай мне букву первую,
сторожевую.
и осторожно рыжим зрачком
мерцая,
выйду в холодных травах к тебе
босая.
за зиму набело вымело жар
цветенья.
ночь монохромна - только луна
и тени.
только осталась злая усталость
шершня,
между фрамуг застрявший
и сумасшедший
бьётся.
на дне колодца
мерцает влага,
ловит усмешки лаковых
лунных пагод,
где неустанно трав и туманов
зелье
заяц нефритовый
жерновом звёздным мелет.
мелет и стелет тропку
калёной солью
с поля росистого в чистое
лунное поле,
кажется - вот оно,
выткано,
где ни ступишь.
заяц хохочет и наполняет
ступку
вечною жизнью,
ртутнодвижимой,
простой и юной.
это июнь,
мой пушистый Юй-ту,
и мы в июне.