Моя эпоха! Годы жизни
почти сведенные к тире.
Не подвергаю укоризне
твой детский лепет в ноябре.
Понятны мне твои резоны
и зритель в драповом пальто,
что театральные сезоны
не променяет ни на что.
Бедняге шьют идейный крен,
его ботинок каши просит,
но свежий ветер перемен
его по всем премьерам носит.
В фойе смолкают разговоры,
в буфете вянет ветчина,
висит в чертогах Терпсихоры
обманчивая тишина…
Так начинается балет:
с предвосхищения событий.
На сцене - муза наших лет,
Плисецкая в «Кармен-сюите»!
Незабываемый финал
всенощным бдением оплачен.
Благоговением охвачен,
встает и рукоплещет зал.
Но завершается сезон,
актеры сбрасывают маски,
и публика выходит вон,
под дождь и за пределы сказки.
Библиофил и книгочей
гоняет туры по Европе,
и тусклый блеск его очей -
как стеклышки в калейдоскопе.
Снег с понедельника на вторник
ложится на страницы книг,
чей ворох допотопный дворник
уносит в ящиках «на сжиг».