Когда на тайгу опускается ночь,
И громче, и резче становятся звуки,
И с хохотом филин срывается прочь—
Не нужно боятся, возьми себя в руки!
Когда замогильно заухает сыч
Над зыбкой трясиной зловонной и топкой,
Ты зубы сожми и от страха не хнычь,
Ведь ты же таёжник и парень не робкий!
И пусть с тебя глаз не спускает луна
С небес, и в неверном речном отраженьи…
Не страшен ни чёрт тебе, ни сатана—
Прикинься пеньком и замри без движенья!
Замри на безумия тонкой черте,
Ведь ты же всегда был любитель экстрима...
Услышишь, как в гулкой ночной темноте,
Крадётся к тебе кто-то жутко-незримый.
Сдержи, если сможешь, испуганный крик,
Завидев, как тянет корявые клешни
К тебе отвратительно-страшный старик…
То вышел за душами путников леший!
Протянет корявую лапу к луне,
Задёрнет её, словно шторкою, тучей.
В зловеще-звенящей, тугой тишине
Услышишь, какой он большой и могучий.
Он будет вокруг тебя с воем кружить
И станут деревья трещать и вращаться…
Поймёшь – до рассвета тебе не дожить
И с жизнью начнёшь потихоньку прощаться... ...
А утром, проснувшись в положенный срок,
К реке побредёшь не спеша умываться
И, сон вспоминая, дашь твёрдый зарок,
Что больше не будешь в лесу напиваться.