В самом еще начале
Мне тебя обещали.
Свет в родовой холодной
Был не знаком очам.
Как и душе – печали.
К Божьим рукам причалив,
Розовым ртом голодным
Я о любви кричал.
Мокрые звезды гасли
С тихим шипеньем в яслях.
Над головой повисли
Рваные облака…
Пальцем смакуя масло,
Ангел писал пристрастно
Даты, дороги, числа…,
Не позабыв века.
Агнец водил по строчкам,
Сидя в ночной сорочке.
Хмурясь, ворча, малюя,
Крыльями шевеля…
Вдруг подскочил: «О, отче!
Вот же она, та точка!
…В жаркой печи июля
Дымом пойдет земля.
Солнце лучей клинками
В воздухе рассекая,
Небо расчертит смело,
Поровну всем ветрам.
Жадно давясь кусками,
В схватке столкнутся стаи,
На оперенье белом
Золото унося.
Средь оголтелой массы,
Средь полинявших красок
Двое найдут оазис,
Прячась в тени листвы.
Счастье случится сразу.
Действующие в рассказе
(Хоть бы Господь не сглазить)
Главные лица – Вы».
Я не внимал нисколько
Повествованью. Только
Кутался в одеяло
Звуков. В уютный темп.
Пяткой сучил легонько.
Но отчего-то горько
Нежиться в люльке стало.
Вспышка. Щелчок. Момент…
…В самом еще начале
Мне тебя обещали.
Свет в родовой холодной
Крепко припал к очам.
Как и к душе – печали.
К женским рукам причалив,
Розовым ртом голодным
В ужасе я кричал.
Память забрали тут же.
Перетянули туже
Место единой связи,
Перерубив концы.
Здесь оказалось вьюжно.
Люди в халатах дружно
Маме всучили мази –
Мол, залечить рубцы…
Ангел держался с краю.
Весточкою из рая,
Сгорбившись в уголочке,
Дуя на черный чай,
Перед собой махая,
На письмецо кивая,
Чмокал губами сочно:
«Дитятко, не серчай.
После зачту посланье.
Ты маловат для знанья.
Вот подрастешь, парниша,
Голубя вниз спущу.
Долгое ожиданье?
Лишь ветерка касанье!
Ты не робей, увидишь.
Полно, ведь не шучу!»
…Пережидая зиму,
Чуял невыносима
Злая царица-вьюга,
Старящая поля.
Дни серебрились мимо.
Всхлипнув необратимо,
Скрылась в снегах упругих
Мысль о тебе моя.
Так, заплутавши в зорях,
Я и не помнил вскоре…
Вооружившись спесью,
Отрочество встречал.
Спелых полей просторы,
Сумерки в громких спорах,
Весны щемящих песен,
Детства пустой причал…
…Грянул июль однажды.
Розовощекий, важный.
В жаркой печи томленый,
Выпекшийся, пьяной…
Сбросил бы кожу каждый,
Если бы мог, от жажды
Город умалишенный
Выдохся. Под конвой
Лень горожан прибрала.
Разом толпа устала.
Пошевелиться мочи
Нету. Ну хоть убей!
…Девушка у вокзала
Тяжко к стене припала.
(«Граждане, Киев-Сочи!
Граждане, побыстрей!»)
Синие босоножки
На элегантных ножках.
Бант на игривой шляпке,
Платьице-мухомор…
«Ну до чего роскошна!, -
Ангел присвистнул, - Можно!
Впору вносить поправки…
Пташенька – уговор…»
Пташенька, повинуясь.
Даже слегка волнуясь,
В пеструю гущу люду
Бросилась с высоты.
И небеса качнулись.
Тучами сплошь сомкнулись,
Враз низвергая – чудо! –
Ливни живой воды…
…В самом еще начале
Сбыться вам обещали.
Свет в родовой холодной
Был не знаком очам.
Как и сердцам – печали.
Голубь, кружась, причалил,
Вечной любви в угоду,
К нежным ее плечам…
***
- «Как я придумал, отче?
Дайте оценку срочно!»,-
Ангел с немой мольбою
Нервно топтал закат…
- «Не возгордись, а, в прочем,
Скроено ладно очень…», -
Бог наблюдал, как двое,
Крепко обнявшись, спят.