В духе Эттейллы как будто. Манера "приехали".
Гляжу на себя самого, наблюдателя у кромки верхней, решенье невзгодам
Махачохановым высматривающего, похоже, вопрошание сглатываю: дескать, доколе? -- по сути,
"помогите" мольбу, -- только помощь какая? -- гуманитарная, что ни скажи. Закорючка я,
загибающаяся тощая закорючка, ну, может быть, ты, что вгрызаешься подслеповато, убито, ровно как я,
в нутряные пенаты убогие -- даже, поди, не мои. Пристойное вечное,
неженственная амазонка, -- в оборонах, атаках вся, подарив мне убийственный шанс
невозможно скорбеть. Только в скорби своей не продвинулся я дальше вывески философской
и чего это шмыгаю носом? Отсель попытаюсь скорбеть. Скорбеть -- что об стену горох,
будто кошки скребутся. Что, собственно, скорбь есть? Какова из себя?
Скорбь, по слухам, доспехи воды, плёночка тёмная
на глади пруда, подкисшая часто на вид.
Гадаю, гляжу на себя, духа кровного не щадя. Камнем кинь, кто, измотанный поиском, духом не обнищал.