Мой поток из машин в голове непрестанно гудит,
Что от смога мышленья не видно над головой Солнца.
Это сердце, как раньше, навряд ли уже заболит
И та боль и обида, спасибо, уже не вернется.
Я на черное небо ночное с улыбкой смотрю,
И считаю то ль звезды, а то ли прошедшие годы.
Мысли томные с первым лучом по утру
Отпущу на три стороны. Пусть не лишают свободы.
Пусть он странный, мой еле разборчивый лик,
С той походкой, что больше напомнит пружину.
Я, быть может, со всеми людьми проводник?
А вы ищете, ищете странности этой причину.
Мне плевать. Да, простите за лишнюю грубость мою,
И простите за время от времени пошлый французский.
Я, по правде сказать, больше верю не в скромность свою,
А лишь в то, что в груди собирается сгустком.
Ах, так жаль, что с годами я дальше бегу от людей,
Что всех тех, кто не дорог - их сотни и тысячи лиц.
Я скажу всем спасибо, кто носит мой Орден Друзей,
Я за ваши заслуги, без лести, лишь падаю ниц.
Много думать - привычка, инстинкт иль рефлекс?
Мало делать - не страх ли нечестной победы?
Зигмунд Фрейд бы сказал, что в основе находится секс,
Ну а я же скажу: "Кроме вас осужденных здесь нету".
Здесь лишь я и лишь вы. Миллионы блестящих глаз.
И лишь тысячи можно сравнить бы с бриллиантом.
Остальные дешёвки, как тонны сверкающих страз.
Пару сотен пылают, как красные камни граната.
Да, для вас, я возможно, совсем не простой человек.
И, возможно, для многих обычный и серенький самый.
Но я тоже кручу механизм, может самый важный из тех,
Кто искусство вверх дном повернёт полюсами.
Как одежда моя, мой характер пошит набекрень,
И пусть кто-то меня посчитает на свете ошибкой,
Но я встречу мой новый, ответственный день
По привычке с дурацкой, широкой и светлой улыбкой.