Серпантин, ведущий к Флоренции,
служит отличным фоном для разговора о красоте —
этой универсальной индульгенции,
то ли компенсирующей пустоту,
то ли не способной присутствовать в пустоте.
То, как взгляд каждого
жадно ловит
жирную зелень покатых гор —
объясняет вполне:
здешний вид
провоцирует на неспешный, вдумчивый разговор.
Как и то, что официант в траттории говорит с тобой о Пучинни,
и позвякивает бокалами, вальяжно наигрывая арию, —
всё намекает мне о свободе, которой нас не обучили, не
передали на языке на котором я не разговариваю.
Все, к чему я пока способен — искать слова:
раз за разом,
в споре — с собой, с другими ли;
от дороги к Флоренции — серпантин! — так кружится голова,
словно залпом кувшин крепленого опрокинули.
05.05.2013