Окольцованным птицам не мил белый свет,
журавлям без свободы в неволе не спится.
Только совам рутина мила, но поэт
лучше камнем - да в воду, чем в руку синицей.
Журавлей от синиц так легко отличить,
как легко от лучин отличаются звёзды,
Так легко обличить недостатки свечи,
сгоряча вместе с нитью сжигающей воздух.
Журавли на поверку такие, как все:
тот же клюв, тот же зоб, только больше, но всё же,
небеса исковеркав и на руку сев,
тянут вниз горизонт.
И, мечту уничтожив,
остаются с людьми, научившись ходить,
и чирикают плохо, и трудно смириться
с тем, что свет нам не мил, и что в серой груди
птица счастья усохла, став меньше синицы.
Кто-то гасит свечу,
кто-то звёзды, кто - взгляд,
и заплатит за это журавль,
если верил, что любовь - это чудо...
Оставь журавля: он поэт и дурак,
и достоин потери.