Мы играем с заклятым собратом в друзья.
С закадычным врагом в побратимы.
Верим: Бог, мол, не выдаст – не съест и свинья.
Есть, мол, кнут у Творца для скотины.
Мы уступим свинье за аршином аршин.
Соблюдём откровенное свинство.
Мы и шага свинье поперёк не свершим,
не сочтём за свиньёю мздоимства.
И прощаем скотине – ну что с неё взять! –
что не раз мордой в грязь и – не мылась.
Нам осталось отца, и сестрицу, и мать,
и братишку отдать ей на милость...
Мы прикупим свинье золотой унитаз,
мы покроем скотину скуфьёю,
чтоб себе же признаться в который-то раз,
что свинья остаётся свиньёю...
Нам придётся вернуться к истоку атак
и в личины глазами вцепиться,
чтобы вновь убедиться, что враг – это враг!
И никак он не мог измениться!
Мы упрямо надеемся! верим! – и так
снова подлость приемлем как милость!
Но... хитри не хитри, а дурак есть дурак,
и система ролей не сменилась...