(Александр Сергеевич, Михаил Юрьевич, Онегин и Бородино... Простите меня...)
Мой дядя, лучшим был артиллеристом,
Когда весною страстью занемог,
То лучше выдумать не мог, -
Он стал учить как надо флиртом
Крупнокалиберным стрелять!
И вот, в ТИР-Бар иду опять.
У барной стойки притаившись,
Немного пивом зарядившись,
Жду неприятеля атак.
Но что-то всё пошло не так!
Мусью, смотрел лишь на коньяк,
(Да что б в стакан ему мышьяк!)
Уж как не вИлась я змеею
Вокруг него,
И, НИ-че-го!
Он, перепачканный киндзою,
Садист французкий, говорит:
«Наполеона повторить! -
Нутро, ядрёна вошь, горит!»
(О! То Парижский колорит!)
Я, огороды подобрав,
К нему впритык бедро прижав,
На лоб с размаху нимб забила,
Да грудь томлением взрыхлила,
В надежде отклик увидать,
Сигнал, - что хочет он в кровать.
И вот, смотря сквозь дно стакана, -
«Француз» увидел оба моих глаза,
Нацеленных как пассатижи
На гвоздь в доске.
И с поволокою, в тоске,
Его манящих шепотом «Иди же!»
Убрав стакан,
И, чуя мой капкан,
Глаза в глаза держал он под прицелом.
Что ж, уважаю, - по-мужски и смело!
Весь вечер были в перестрелке,
Что толку в этакой безделке?
Из бара прочь, -
В отель, на нОчь!
Скорей, перине что б помочь
Пожар Желаний диких утолочь.
Перемешались как в реке мальки,
Между собою у кровати туфли и носки.
И пали страхи, ханжески надуты,
как пали все последние редуты, -
Но... тут француз подушкою сражен!
Подвёл его второй Наполеон!
Бармен с повязкой на глазу,
Вмешав в коньяк какую то бурду,
Не допустил, что бы в российский огород
Пришёл копать французский садовод!