Своей души тончайшую струну
От сутолоки мира протяну
До высоты такой, чтобы охрипла.
И разума холодный метроном
Соединю с ней кованным стихом,
Что вкупе называется молитвой.
Душа, тоскуя, подбирай слова,
Чтоб донести свой крик до большинства,
Не знающего радости сомнений,
На век не обрученного с тоской,
ЗатаЕнную нежность на убой
Отдав под сонм его благословений.
Благодарю судьбу, что среди жертв
Дано мне было очертить свой жест,
За тонкость чувств и глубину познанья,
За неумелость жизни, что дала
Быть больше наблюдателем и зла
Плодить не так, в режиме ожидания.
Свидетель, соучастником не став,
Имеет свой неписаный устав,
Свидетель же свидетеля позволит
Себе быть одиноким и в толпе,
Радушным к ней, прощающим в борьбе,
Великодушно – равнодушным в горе.
Познанье, увеличивает скорбь
Когда за ним лишь строгая любовь
Стоит, сосредоточена на мире.
Неразделенностью упоена,
Из виду цель не выпустит она,
Бурля и распадаясь на стихии.
О ангелы, не смейтесь надо мной,
Я человек, конечно же земной
И лицемерю, падаю, играю...
Но есть мгновенья ..., гляньте и на них,
Когда тоску с любовью стиснет стих
В гармонии просторы созидая,
Вам новые рождая небеса...
А там, внизу народы голосят
И сталкиваются, гребням волн подобны...
Стекает пеной их надежды стон.
Стоит поэт у краешка времен,
Как слоги пересчитывая волны.