Мотылёк

Юношеские рассказы

                Мотылёк
Он был хороший человечек. Юность и доброта поставили на
его лице печать, а глаза излучали доброжелательность и доброту.
Задумчивый и рассеянный, встревоженный и взволнованный, он
сильно выделялся своей индивидуальностью среди своих сверстников. Ничто его не тревожило. Кроме книг, и мечты о верности
и любви к прекрасной девчонке. Поэтому читать он больше любил
исторические романы. Пробовал сам сочинять небольшие рассказы и писать стихи.
Василий любил своё одиночество, хотя его душа стремилась к
людям, к большим и шумным компаниям. Ему не хватало их, и в
то же время он их боялся. Однако парню казалось, что его никто
не понимает, он никому не нужен, неинтересен. Однако молодость
брала своё. Где-то в глубине подсознания, он чувствовал, что рано
или поздно он столкнется с так влекшим его миром подростков,
присоединится к шумным компаниям «брынькающим» на гитаре
у соседнего подъезда. Душа его спала. Душа ждала. И он чувствовал, что когда-нибудь удовлетворит смутные желания, бороздившие его душу. До конца он их не понимал. Не понимал, но хотел
удовлетворить. Любым путём.
Какая-то странная, могучая сила толкала мальчишку в шумный
мир, лишённый тишины и сладкого безделья, грёз, книжек, всего
того привычного и будничного, встречавшегося повседневно. Он
хотел необычного. И не хотел. Он знал свой характер, наивный и
детский, который он хотел сохранить и не хотел встречаться с той
жизнью. Но однажды, всё же это произошло.
— Эй, пацан, закурить есть? — преградил ему дорогу с нахальной рожей тип лет семнадцати.
— Нет, я не курю
Васёк аккуратно обошёл парня и встретился взглядом с его подругой. Густо намазавшая свои полноватые губы девка с белыми
волосами сидела на батарее в глубине подъезда.
Она как-то лениво подняла свою полноватую, загорелую на
майском солнышке клыгу, и, упёршись лакированной туфелькой о
противоположную стену подъезда, преградила ему путь.
— Пацаньчик, малюпасочка, ты сейчас будешь моим! — нагло
заявила она.
— Я вовсе не собираюсь быть твоим. Пусти! Меня мама дома
ждёт, — мягко запротестовал Василий.
— Да пусти ты его Катька, — вступился за парня один из её
друзей, — ты чего маленьких обижаешь? Он ведь ещё совсем молодой. Молокосос!
— Вот ещё, пусть поцелует и меня, а нет, так мамка будет ждать
до утра! — нагло заявила деваха, поглядывая то на Василия, то на
парней. Она явно была под «мухой».
— Ну, здрасте, — рассердился наш герой, — этого мне ещё не
хватало! В моём подъезде меня даже целовать невесть кого заставляют!
— Ну, ты парень даешь, — удивился один из компании, — мы
тебя уже хотели слегка отметелить за поцелуй, а ты от него отказываешься. Это конечно, неплохо, но я должен сказать, что ты не-
нормальный. Кто еще, когда отказывался бабу целовать? Никогда
таких не видел! Ты меня, конечно, в ревность ввёл, но ведь. Я не
представляю. Ты что на самом деле отказываешься?
— Я не целую, кого попало! Не имею такой дурной привычки! — заявил Василий.
— Наверное, ты такой привычки никогда и не имел, девственник, со съехавшей крышей, — презрительно фыркнула девчонка.
— Зато такие привычки у тебя рождаются каждую свободную
минуту, — отпарировал Васёк.
— Ну, здрасте, он меня ещё и обвиняет! Ты что козёл вонючий
в пасть захотел? — взбеленилась Катя.
— Нет, просто мне на твои фальшивые прелести наплевать! —
воскликнул он, и насмешливо посмотрел на девчонку.
— Да пусти ты его уже Кать, пусть катится домой импотент
сморкатый. Пусть в кулачок дома поорудует. Не мужик он. Пусти! — неожиданно вступился за парня один из компании.
Девка ещё раз взглянула на Василия и, разжав губы, бросила:
— Ну, ты и кент! — и убрав ногу с его пути, добавила, — ладно,
топай к своей мамочке, может она цыцы тебе даст!
Пацаны захохотали, а деваха гордо и торжествующе посмотрела на Василия, уделала, мол, я этого пацана!!! И тут он резко схватил её за талию, и быстро притянув к себе, впился в губы.
Полминуты, несмотря на её сопротивление, длился поцелуй.
Наконец Василёк отпустил девчонку и сильно закашлялся. Так
сильно, что на глазах выступили слёзы.
Девушка, сначала растерялась, затем приняла грозный вид, но
теперь слегка удивлённо смотрела на него.
— Какие ты сигареты куришь? — страдальческим голосом произнёс Василий.
— «Космос», а что? — полюбопытствовала та.
— Аа-а-а-а — протянул понимающе Василий и задумчиво добавил, — а я думаю, чего меня так проняло. У меня аллергия на
сигареты, особенно на космос. Космический кашель вылазит наружу.
Едва он успел сказать, как хохот разорвал тишину подъезда.
— Ну, ты паре и даёшь! — хлопнув по плечу Ваську, сказал
один из парней, — ты мне нравишься!
— Ага, куда ни сунься, то зацеловать грозят, то загасить, то дымом отравить! С вами подружишься! — рассеянно произнёс Василь.
Ребята расхохотались ещё больше, и к их смеху присоединился
и девичий смех.
— Ну, ты даёшь! Ты свой мужик! Ты что делаешь в субботу?
На дискач приходи. Если кто приставать будет, то скажешь, что ты
друг Петьки лысого. Чуть что, сразу ко мне. Я тебя в обиду не дам.
— Вот попался мотылёк в лапы дружбы, как в сачок, — грустно
протянул Василий.
Петька удивлённо посмотрел на него и сказал:
— Ну, ты даёшь. Может, ты и стихи пишешь? Поэт, да?
— Немного…
— Ну, ты даёшь. Почитаешь нам, а мы тебя с девчонками познакомим. Они, ох как это любят. Правда, они ещё и другое «перо» гм,
любят, которого у них нет, — сказал Петька, и так выразительно
посмотрел на Катьку, что вогнал её в краску. А затем спросил, — у
тебя девчонка есть?
— Неа, — отрицательно покачал головой Василий.
— Ну, хорошо друг, — по плечу Васи молвил Петька, — будешь
со мной дружить, не одну тебе подарю. Вот хотя бы Катьку! Катька, знакомься — это клёвый парень! — слегка кривляясь, бросил
Петька, — А теперь ты должен сказать заветную фразу, чтобы
вступить в нашу группу. Повторяй, Катька, я тебя как лакомый кусочек пирога съем и не подавлюсь. Ну, повторяй, живо:
— Но это как-то некрасиво, попытался сопротивляться Василий.
— Да чего ты сцышь пацан? Повторяй»! Ей это понравится!!!
Василий посмотрел на девчонку. Та выражала на лице притворное безразличие, но обороненная фраза сказала об обратном:
Сейчас, я так и запрыгну тебе на шею…после этой фразы!!!
Возись тут… со всякой неопытной мело... неопытными мальчиками!
Тогда, глубоко вздохнув, Василий выдал:
— Катюха, я тебя как истину сожру!!!
Это был прикол. После пяти минутного дикого хохота Петька,
всё ещё лыбясь во весь рот похлопал по плечу Василия, и провозгласил:
— Отныне и навеки, ты принят в нашу компашку. Ты славный
парень! В общем, можешь идти домой, а нам тоже нужно по делам. Правда Катюха?! — и он хитро подмигнул подруге, — на дискотеку обязательно приходи! Пока!
С этими словами он повернулся к выходу, но что-то его остановило.
— Стой, а мы же тебе кликуху так и не придумали! У нас все
имеют кликуху. Как же тебя назвать?
— Мотылёк! — почти выкрикнула Катька и смутилась.
Петька внимательно посмотрел сначала на Катьку, потом на Василия, и веско бросил:
— Замётано! Так и быть!!! Кстати, ты мне теперь должна! Ты,
видимо права, — и, чуть помедлив, мельком взглянув то на Катьку, то на мотылька, добавил, — но если ты, мотыль, будешь моих
девчонок отбивать, то я тебе шею сверну!
Василий растерянно захлопал глазами.
— Ты его не бойся. Петька, хороший! Это он шутит так, — приободрила его Катерина, и, одарив многообещающим взглядом, добавила:
— Приходи на дискач. Ты мне понравился….склянку белой
только с собой. Две! мне…нам точнее и Петруше. Он у нас всё-таки Босс!
Петька ещё раз посмотрел на них и, покачав головой, добавил:
— А ты не такой простой пацан, как сразу показался…шустрый!
Вон. Как на тебя Катюха наша запала. Да, ладно, будет мне, будет и
тебе. Я не жадный! Ну, ладно, давай, топай к мамке!
Василий тяжело вздохнул и медленно двинулся домой.
— Про водку не забудь! — вдогонку крикнул ему Петька.
Страшная мука разъедала его. Ныло всё тело и душа. Быть или
не быть? «Нет, я не пойду. Не хочу, говорил один голос внутри.
Нет, неправда. Ты сам врёшь себе. Ты отказываешься от всего. От
всех удовольствий. Да какое там удовольствие? Ты просто взял и
закрылся в самом себе, и живёшь как монах. Монашек. Бери, хватай свой шанс! Когда тебе он выпадет ещё? Кто тебя пригласит
ещё раз? Тебе просто-напросто подфартило, ты не хочешь воспользоваться. Следовательно, ты дурачок.
«Нет, говорил другой голос. Всё не так. Так не должно быть. Ни
за что не пойду! Я ведь не в их компании. Я с ними незнаком» «А
что они тебе плохого сделают? Говорил другой голос. Они хорошие ребята. Они... Ты им понравился. Они тебя пригласили. А ты
всё чего-то сомневаешься…Сцыкля! Всё боишься, всё осторожничаешь, как бы чего не случилось. Неужели ты такой трус и козёл?
Тебе с такими темпами век не видать ни девочки, ни свободы. Тебе
уже пятнадцать с половиной лет! Ты уже взрослый! Ты должен
стать мужчиной, храбрым и сильным, как Шварценеггер! Чего ты
боишься? Что тебя останавливает? Ты что совсем дурной? Чего ты
от своего счастья отказываешься? «Нет, говорил другой голос, —
они совсем другие. Совсем иные, чем ты. Как ты этого не понимаешь? Разве тебе они так нравятся? Разве хуже будет тебе, если
посидишь дома? Здесь так спокойно. Никто тебя не потревожит.
Ничего с тобой не случится плохого. Родителей не будешь волновать. Неужели лучше журавль в небе, чем синица в руках? Тебе
здесь так хорошо…» «К чёрту! Не хочу жить правильно! Не хочу!
Я хочу жить по-настоящему! Я хочу жить как все! Как все ребята! Даже так как они. Я желаю, наконец! Мне надоело медлить
и сомневаться! Счастье плывёт ко мне в руки…А ты…Ты…Нет,
ты дурачок основательный!» «конечно я дурак, подтвердил другой
голос, только дураки идут в ночь и не зная с кем!»» Но ты, ноя…
нет, я не хочу говорить! Там будут девочки, там будет всё. Неужели
я такой трус и лентяй, что не пойду? А если я встречу их снова?
Что я им скажу? Да, всё же нужно идти. Решено. Не надо толь-
ко трусить и чего-то бояться! Эти родители… Лишь бы у своей
юбки держать. Наговорят тебе, чёрт знает что… А ты уже взрос-
лый! Взрослый! Тебе нечего бояться. У тебя там есть друзья, там
есть… Да, есть девчонки. И я не боюсь это сказать! Я хочу! Я хочу
так же, как все ребята всего. Я не хуже их. Вот та же Катька! Да!!!
Так и будет! Я смелый и храбрый. Я всех девчат покорю. Я зажгу
в своём взгляде алые паруса нежности и желания, и все красавицы
влюбятся в прекрасного принца. То бишь в меня!!!»
От сладких мыслей у Василия сжало сердце, и он счастливо засмеялся про себя.
«А чем я не принц?! Только короны мне и не хватает! Разве на-
столько я плох, что никто не влюбится в такого славного паренька
как я? Я всех покорю! Никому не оставлю красавиц! Я жадный!!!
Я всех загребу!!! Я всех расцелую! А пока я буду их целовать,
другие пусть себе ногти грызут! А потом, смилостивившись над
ними, я скажу, ну…»
…Ещё долго ходил он по своей комнате, и лицо его, то белело,
то краснело, но улыбка не сходила никогда…
Там было шумно и весело. Ночные огни, казалось, проникали
до самого его сердца. Без приключений он дошёл до кассы танцпола, и тут…
— Эй, парень, давай сюда! Раздался резкий властный голос.
Василий повернулся и увидел знакомые лица. Там была Катька,
ещё какая-то девчонка, Петька и два незнакомых пацана.
— Знакомься, сказал Петька, указывая на нового парня, Это Вадик, по кличке пончик. Ты, наверное, уже догадываешься, почему
мы его так зовём. А её, — он повернулся к незнакомой девчонке,-
Танька тю-тю. Тю-тю, потому что драпает от тех, кто её сильно
лапает
Девчонка слегка смутилась, но быстро пришла в себя и сказала
— Лысый, кончай паясничать!
— Кончать, я, гы-гы. Согласна!
— Заканчивай!!! — выплюнула, поняв, к чему стал клонить
Петька, почти выкрикнула Танька.
— А это, — продолжил, Петька, указывая на Василия, — царь
зверушек, точнее насекомых — Мотылёк. Царь-мотылёк, самый
крутовелистый пацан района. В общем, супер! Супер пацан!
— Ну да ладно ты, разговорчивый ты наш. Хватит болтать,
пошли танцы танцевать! — молчавший до сих пор длинный парень. И направился в здание…
— Тебе придётся раскошелиться братан, — развязно бросил,
обращаясь к Василию Петька, — ты ведь уже в наш круг принят.
На всех билеты бери. У нас такое правило — новичок платит!
Василий, достал деньги, однако на всех не хватило.
— Ничего, — успокоил Петька, — ты нас другой раз проведёшь!
— А если нет? — осторожно поинтересовался Василий.
— В морду получишь, — бесстрастно, будто говорил, выпей
чаю, сообщил Петька и добавил, — а будешь рыпаться, у нас руки
длинные, из-под земли достанем. Измен мы не прощаем.
Однако тут же увидев, как скисла рожица Василия, дружелюбно похлопал по плечу:
— Да не кисни ты, браток, сочтёмся, все ведь свои! Вон дев-
чонки тебя уже ждут! Давай, дуй, а то другие вдуют, пока ты тут
ушами хлопаешь! Давай брат!
Василий слегка огорчённо последовал за компанией в зал, зарёкшись, что больше сюда ни ногой. Однако в танцзале музыка и
молодость взяли своё. Настроение улучшилось. Особенно, когда
на второй медленный танец, он пригласил приглянувшуюся девчонку и она, совершенно неожиданно, согласилась. Маленькая, с
немного скошенными глазёнками, она ещё на входе привлекла его
внимание.
— Слушай, давай знакомиться! — предложила она, — ты мне
120
Николай Василевский
тоже нравишься. Меня зовут Света.
— А меня…а меня, — от волнения у Василия перехватило горло. Он никогда не попадал в такое положение. Вопрос застал его
врасплох. Он забыл своё имя.
— Меня зовут мотылёк, — неожиданно для самого себя сказал
Василий.
— Хи-хи, прикольно! Это твоя кличка? Красивая! Так я тебя и
буду звать. Мы будем с тобой дружить! — уже совсем по-детски
подвела итог девчонка. А он задыхался, никогда он не был так
близко от тёплого девичьего тела, незнакомых будоражащих воображение запахов, красивых девичьих глаз. Он чувствовал себя не
в своей тарелке, но ему было хорошо. Мелькнула мысль «я хотел
бы быть с тобой вечно», но тут Василий увидел, что уже никто не
танцует, парочки расходятся, а он всё «ведёт» свою подружку в
танце. Девушка смотрит на него и улыбается.
Он смутился.
— Извини, задумался, — произнёс он.
— Ничего, — улыбнулась она милой улыбкой, — ты такой был
забавный. О чём это ты так размечтался?
Василий в ответ залился краской.
Он не знал, что сказать.
И вдруг, неожиданно за спиной его раздался голос:
— Эй, мотыль, давай сюда? Ты чего как столб фонарный на
столб фонарный уставился? Давай сюда! Я тебя с настоящими девчонками познакомлю!
Это был голос Петьки.
— Я скоро вернусь, — бросил Светлане Василий и пошёл к
Петьке выразить своё недовольство.
— Знакомься, — это Вера, а это Ленусик! — указывая на двух
девчонок, бросил Петька, девчонки высший класс!! А то оставил
тебя одного, а ты уже какую-то клушу подцепил. Другое дело Верка с Ленкой!!!
— Она не…
— Молчи, а то в пачку получишь! Я… Я совсем забыл, милые
дамы. Хочу представить бесстрашного рыцаря всех времён и народов. Его зовут мотыль или мотылёк. Классный пацан и по совместительству девст... Я вам на ушко скажу. А то ещё обидится.
Мотылёк, гы-гы… — тут Петька приблизил свои губы к девичьему ушку и что-то быстро зашептал.
Девчонки смущённо переглянулись, покраснели и засмеялись.
Петька довольный, как хорошо поевший старый боров, посмотрел на Василия и произнёс:
— Со мной не пропадёшь! Они согласны! Скоро ты станешь
мужчиной! Только презик одевай, а то… а то болезни разные бывают.
— Да я уже выбрал, — попытался сопротивляться Василий.
— Да. Ты выбрал. Я знаю таких девчонок. Они будут три года
с тобой ходить, конфетки, цветочки и прочее… Это у них… ето
самое… называется Любоффь! Любовь!!!А потом они уйдут де-
лать любовь с другим! Слушай меня па-а-а-цан!!! Я тебя сделаю
настоящим мужчиною…ммм, то есть не я, а эти тёлки, с которыми
тебя познакомил.
Потом он повернулся к девчонкам и сказал приказным тоном
— С этого момента, девчонки, берёте над ним шефство. Чтоб
просветили до самого всего, чтоб не осталось ничего, чего…
мм…я не знаю. Сделайте из солдатика генералисси-ии-имуса!!!
— Мы не обещали! — пискнула одна из них, лукаво поглядывая
то на Петьку, то на Василия.
Чтоб я не слышал такого! — шутливо пригрозил Петька, — вам,
что мальчик не нравится? Ну, посмотрите, это же сок с молоком!
Мотылёк самый классный пацанчик во всёй округе! Не считая
меня, конечно. У меня всё на месте! Ясно!!! Я вас от лица… В
общем, я вас уполномачиваю…уполномочиваю….Раздеть и просветить! Не пожалеете! Ну что берётесь?! Только поаккуратней с
ним, он ведь такой неопытный!!!
Одна из девчонок замялась и, вкрадчиво глядя на ребят, слегка
покраснев, заговорила:
— А откуда ты знаешь, что это… Это самое у него… То есть…
Это самое… Стоит так… Это…
Тут заиграла музыка, приглашавшая на медленный танец. Петька схватил одну из девчонок и буквально столкнул их друг с другом.
— Сама сейчас узнаешь! Хватит болтать, танцуем! Смотри какие
у той в красненьком, сиськи!
— Я, — попытался было сказать слово в свою защиту Василий…
— Моргалы выколю!!! — со злостью прорычал Петька, — не
будешь танцевать — башку откручу!!! Я пошёл к красненькой…
гы-гы ягодке.
…Прижавшись к липкому, жаркому телу девчонки, мотылёк почувствовал тошноту. И тут… К своему ужасу он почувствовал…
Его…Он…Угроза Петьки «сама узнаешь!» стала реализовываться. Достаточно быстро. Однако вместо того, чтобы отстраниться,
девушка прижалась к нему ещё сильней. Страшная сила желания,
бившая в его подсознании, вырвалась из-под контроля, и вместо
того, чтобы оттолкнуть, её он ещё сильнее притянул к себе. Она
похотливо смущённо улыбнулась.
Страх и стыд. У него перехватило горло. Василёк сжал ещё
сильней тело девчонки и от напряжения у его выступил пот на
лице, ладонях, а тоненькая струйка побежала по спине вдоль позвоночника. «Не волнуйся» запульсировало у него в голове. Думай
о футболе. Кто лучший бомбардир в этом чемпионате? Василий
напряг память и его отпустило. Туман рассеялся. Рядом с ним танцевала накрашенная мымра, за обладание которой он ещё полминуты назад отдал бы все блага мира.
— Извини, мне плохо, — произнёс Василий, — мне нужно сходить в туалет.
Танец уже закончился. Он оторвался от неё и увидел, как она
довольно хлопает глазами, и вышел из зала.
— Понимаю, — молвила деваха и почему-то покраснела.
Он зашёл в туалет, и там его вырвало.
— Чё, мужик, плохо? — услышал он сзади сочувственный голос Петьки, — насчёт этого ты прав. Бабьё, все проститутки и сволочи! На-ка, вып-вк!-фк-пей, полегчает!
Он протянул Василию бутылку, с болтавшейся на донышке белой жидкостью. Водка! Мелькнуло у парня в голове. Петька, как
никогда был ему противен, однако бутылку он взял. Приложился.
Глоток, глоток…
— Эй, ты не один тут! — воскликнул Петька, испуганно выхватывая бутылку обратно, — мне хоть немного оставь!
Через секунду он её «добил» и довольно крякнув, с грустью поставил посуду в угол.
— Пошли, — скомандовал Петька и вышел из уборной. Василий двинулся за ним. В голове у него шумело.
— Лысый, сука, — рука шлёпнулась на плечо Петьки, — ты мне
сигареты обещал ещё с прошлого раза. Где они?
— Потом отдам, — брякнул Петька и хотел, было идти, но сильная рука удержала его.
— Мне сейчас надо. Давай. Живо! Понял козёл? Ё! — злобно
заговорил длинновязый мускулистый парень, — знаю я тебя. Потом вообще скажешь, что ничего не давал я тебе. Гони сигареты
живо! Сейчас! Или сейчас, или я твою харю в лепёшку превращу!
Чувствуя свою беспомощность, Петька закрутил головой. Его
взгляд остановился на Василии.
— Я ему отдал! — ляпнул он. Однако через секунду, воспарив
духом, резким грубым голосом рявкнул на Василия — Ты, куда
сигареты дел?!
Мотылёк глупо захлопал глазами, переводя взгляд с одного парня на другого.
— Он притворяется, что не понимает! — со злобой зарычал
Петька, — ну ты, козёл вонючий, куда ты сигареты дел?!
Тут до Василия дошло. Затуманенное от водки сознание мгновенно прояснилось. Перед глазами замелькали картины: грубость
и насилие у кассы, бесцеремонность с ним в танцзале, пошлость
в туалете, и теперь предательство. Всё слилось воедино. Кровь
кинулась ему в голову, и он изо всей мочи вмазал кулаком в ненавистное лицо. Длинный парень, державший Петьку, поднял на
Василия руку, но он его опередил — ударил в живот ногой. Тот
«влип» в стену. Василий, тяжело дыша, смотрел, как с трудом подымается долговязый, когда почувствовал на своем плече чью-то
руку. Он обернулся — это был милиционер.
— Пусти!!! — дико вытаращив глаз, истерически заорал Васи-
лий и сильно рванулся. Клок рубашки остался в руке милиционера, а Василий с размаху налетел на другого. Тот едва удержавшись
на ногах, схватил его за плечо и поднял дубинку. Дикая сила отчаяния овладела Василием. Он почувствовал вопиющую несправедливость, и это придало ему дополнительную силу. Он размахнулся
и почти одновременно врезал милиционеру и ногой, и рукой. Тот
отлетел на несколько метров и распластался на полу. Развернувшись, Василий увидел налетавшего с высоко поднятой дубиной
милиционера. Тот лишь на несколько секунд опередил его. Дикая
боль пронзила всё тело, голову. Он уже не слышал, как смешался
с его криком полным безнадёжности и боли вопль второй, Светы
с лестницы:
— Мотылёк!!!
Из его глаз текли слёзы, но он уже не чувствовал их.