Весь этот бред, этот дым апрельский
мы заковали в слова и песни,
я угрожал не дожить до пенсии,
ты же хотела пуститься в пляс
прямо на кромках точёных лезвий,
ты говорила:
— живём лишь раз,
дело ли нам до грядущих бедствий,
если не слышен их медный лязг?
Вся это глупость, любимый, — Юность!
не постарею и не осунусь,
видишь я снова в плечо уткнулась
— ну, улыбнись мне, ты что не рад?
Я — твоя совесть, твоя фортуна,
манна небесная, терпкий яд!
Ну же, не стой в стороне, ссутулясь:
это не жизнь — это сущий ад!
Сбрось же оковы, сними свой панцирь,
Пусть твои ноги искрятся в танце,
ты угрожал не дожить? — расслабься,
даже не думай, дыши взаймы
и незнакомок сжимай запястья,
плечи целуй под лицом луны;
впитывай кожей мерцанье глянца:
хватит твердить наизусть псалмы!
Пусть мы пьяны, пусть лоснятся яства,
мы молодые — чего стесняться...
— Знаешь, любимая, — это ****ство,
лучше умру седым.