"Женские истории любви" сборник 8
В самых невероятных ситуациях оказываются героини ро-
манов и повестей Нины Каменцевой – и в опасных, трагиче-
ских, и в интригующе-загадочных, фантастических, а порой
и забавных, – но всегда остаются настоящими Женщинами.
Именно женская мудрость, удивительное сочетание стойко-
сти и гибкости, присущее прекрасному полу, позволяют им
выйти с честью из любых испытаний, сохранив верность
своему предназначению: любить, быть любимыми и служить
продолжению на Земле... и не только!
Фантастический детектив
Ангелина!Тайное значение имени
1. Тайное значение имени
1. Трудное детство
Я никогда не думала, что со своим образованием по-
паду горничной к олигарху в дом убирать, и не только
в первом ряду, таких как я, было много в доме, там же
была большая комната на чердаке, где мы могли бы спать
по ночам, если задержались или же далеко живём. Что-
бы не ехать несколько часов в транспорте, я постепенно
перенесла все свои вещи сюда и уже вернула ключи от
моей квартиры, достаточно дорогой была оплата рента.
Хозяин, Дмитрий Николаевич, жил один, а больше жил
в Москве в своей квартире, но здесь он хотел иметь иде-
альный ажур во всём... красоту, чистоту и очень любил
домашний русский обед. С ним я вообще-то встречалась
редко, а разговаривали, наверно, один раз, когда он при-
нимал меня на работу. Молодой симпатичный высокий
блондин, в общем, про таких говорят русский богатырь.
Немного, мне показалось, полноват, а может, накачан-
ный, трудно было сразу определить. Он особенно меня
не спрашивал о себе, но когда я назвала своё имя – Анге-
лина, – он так посмотрел в мои глаза, что я даже испуга-
лась, потом сказал:
– От греческого – «вестница». Ангелина часто рожда-
ется в семье, где родители не ладят друг с другом. А как
у вас?
– У нас как будто бы было нормально, – опуская глаза,
ответила я. Хотя в уме перебрала всю свою семью, и так
точно, как он сказал, нельзя было даже мне сказать о ней.
Отец постоянно пил, буянил дома. Из-за этого мать так
и не родила мне ещё сестру или брата. Он сильно изде-
вался над матерью, и когда мне исполнилось пятнадцать
лет, она умерла. В её шкатулочке нашла письмо для меня:
«Ангелина! Беги куда глаза глядят, не оставайся с отцом».
Там же, в шкатулочке, я нашла деньги, хотя и небольшие.
Они были завязаны в салфеточку и перевязаны суровой
ниткой, и написано сверху: «Ангелине».
Эти слова я постоянно повторяла, а деньги всё же пе-
репрятала. Трудно мне пришлось без матери. И однаж-
ды ночью, когда он залез в мою постель, якобы ошибся
и начал целовать уже не как дочь, я выпрыгнула оттуда и
спряталась в хлеве, пока он не уснул. Потом перебрала
свои вещи в мешок: у нас в то время не было даже и че-
модана. Под утро вышла из дома, дошла до автобусной
остановки и поехала в район, пересела на электричку. За-
тем на поезд, куда ехала – не знала, все едут в Москву, и
я туда же из глубинки, деревушки из-под Перми, девчуш-
кой оказалась на вокзале в Москве.
Со мной в купе ехала бабушка Катерина к дочке-сту-
дентке. Наверное, она родила уже в возрасте: была до-
вольно стара для матери. Очень добрая женщина, всю до-
рогу меня подкармливала пирожками. А когда она вышла
из поезда, её встретила дочь и (как говорится, мир не без
добрых людей!) взяла меня к себе.
Она уже работала, училась на заочном и жила в обще-
житии далеко от города, там ей выдали комнату от ра-
боты, как мастеру. Она заканчивала Московский желез-
нодорожный институт. И у неё была отдельная комната,
правда, там стояла всего одна свободная кровать. Пока
гостила мать Натальи, занесли раскладушку и я спала на
ней. Когда её раскладывали на ночь, даже не было места
пройти, так как комната была маленькой, но я так хорошо
привыкла к ним, как будто бы знала всю жизнь.
Мать её Екатерина Петровна погостила неделю и уеха-
ла домой. Было лето. Наталья похлопотала – и меня здесь
же приняли в десятый класс. И с первого сентября я ста-
ла уже ходить в школу. Я отличалась от одноклассников,
во-первых, знаниями, несмотря на то, что с книгой была
день и ночь, всё равно выше тройки не смогла подняться
ни по одному предмету. На родительское собрание пошла
Наталья и представилась как старшая сестра.
Когда все разошлись, она подошла к классной руково-
дительнице и рассказала мою историю, та же пожалела, и
так я заметила большую перемену ко мне не только педа-
гогов, но и учеников. Все стали дружить со мной и даже
помогать после уроков, и это сразу же сказалось на моей
учёбе: в следующей четверти были отметки смешанные,
и даже были пятёрки. Особенно по литературе, где я так
усердно перечитывала всё от корочки до корочки. Так-
же все гуманитарные предметы из-за моей усидчивости
пошли вверх. Но я ещё работала: здесь же, в общежитии,
мыла полы и туалетные на каждом этаже, мне не хоте-
лось жить на иждивении Натальи. Я тратила почти всё
заработанное на питание. А одежду она передала мне
свою, которая на неё стала маленькой а выбросить было
жаль. Так и жили в дружбе. Она оказалась очень поря-
дочным человеком и даже никогда не приводила парней к
нам в комнату, может, из-за меня.
Год пробежал быстро, и она посоветовала мне тоже
сдавать на заочное и устроиться к ней, где она была ма-
стером по строительству. Я её послушалась, она после
окончания школы приняла к себе разнорабочей, и я сдаю
все экзамены успешно в её же институт на специальность
«Гражданское строительство». Мне также выдали уже
здесь же отдельную комнату, но я продолжала дружить с
ней, и даже вместе столовались, ей очень нравились мои
пирожки и всё, что я делала мучное: вареники, пельмени,
блинчики, оладушки на дрожжах. И так время бежало, и
не успела опомниться – уже так же, как и она когда-то, на
дипломной работе.
На работе с разнорабочей дошла до техника по безопас-
ности. Я поняла, что без труда ничего не получится, но,
как ни говори, жила от зарплаты до зарплаты. И даже в
неделю раз, когда ходили в кино с Натальей, то надо было
урезать себя в питании, несмотря на то, что уже как будто
бы лучше зарабатываем. Окончила, получила диплом ин-
женера. К моему счастью, освобождается место инженера
по технике безопасности, и меня назначают на эту долж-
ность, наверно, не без участия Натальи, которая уже была
главным инженером. Но именно эти мои годы я вспоми-
наю с такой нежностью! Ведь я была никто для Натальи,
а она меня по ступеням с закрытыми глазами довела до
верхушки. Даже все одноклассники были удивлены моим
взлётом, которые только окончили стационар. Я же уже
и окончила, и на высокой должности. Расходы были не-
большие, и одеваться стала лучше, стали заглядываться
мужчины, но Наталья, уже окончившая аспирантуру, мне
посоветовала идти по её стопам. У меня уже было из ин-
ститута рекомендательное письмо профессора с нашей
кафедры, и я всё же решила себя попробовать. И с лёгко-
стью прошла отбор.
Три года в аспирантуре пробежали быстро. Но девяно-
стые года, развал Союза мне о многом дали подумать. И
всё-таки, что было не так? Как жить, когда на прилавках
ничего нет? Рубль баснословно обесценивается, а я так и
не вышла из этого общежития.
1. Тайное значение имени
2. Жизнь, верёвкой плетённая
Ты окунись в город забытых снов –
И только сказкою во сне приснится,
Какой была она, держава взаперти.
Открыли двери – и некуда податься,
Одни бандиты шастают в темноте.
А в парках пьянство, наркота,
И в барах негде припарковаться...
Забылось старое, но новое не прижилось пока.
Жизнь, верёвкой плетённая, хотя всё было как по мас-
лу первое время жизни в Москве, но эти проклятые де-
вяностые годы скоро и на нас с Натальей отразились, и
сильно. Мы давно уже жили на квартире, вышли из это-
го общежития вместе, в один год. У нас и зарплата была
большая, но когда всё стало катиться по наклонной вниз,
то сразу же заметили, что стали еле сводить концы с кон-
цами. Наталье жилось легче, она вышла замуж и даже
родила мальчика, назвали Владом. Я же осталась ещё в
девках, никак не могла найти себе подходящего в пару.
Встречались какие-то – лишь бы переспать, но я искала
любовь и долгие отношения, хотя выйти замуж уже не
мечтала, что-то мне не везло, а просто так, лишь бы уза-
конить и с кем попало – я не хотела.
Однажды на строительстве был чрезвычайный слу-
чай: разбился насмерть рабочий из пятого отряда шту-
катурщиков. Мне сказали, что его специально сбросили
с одиннадцатого этажа за долг, который он не смог вер-
нуть. Правда было жаль его: оставил семью и четве-
рых детей. Но из-за этого, так как я была инженером по
технике безопасности, освободили от работы. Я получа-
ла мизерную зарплату, но когда оказалась без неё, мне со-
всем стало туго жить. За мной освободили от должности
и Наталью, как главного инженера, может, знали, что мы
дружим. Но это явилось лишь причиной, она мне расска-
зывала, что новый начальник Гражданских сооружений
часто закрывал её в кабинете и домогался. Она подроб-
ности не рассказывала, но видно было, что из-за этого он
её и освободил. Она боялась даже рассказать мужу.
В те годы, 1990–1991, когда баснословно росли цены
на всё, особенно на продукты, остаться без работы было
совсем невозможно. И я стала выносить на рынок, что
было у меня в квартире, и из одежды. Понесу одну вещь,
продам, обратно несу продукты, часто покупала яблоки и
несла к Наталье. Она мне даст немного картофеля, мать
её привозила иногда по полмешка. Я понимала: сколько
ни продавай, всё равно не хватит, надо искать что-нибудь
подработать. Однажды, когда я подбирала обрубленные
негодные зелёные листья от капусты, бабушка подарила
кочан капусты, и мы разговорились. Она сказала, что оста-
ётся в колхозной гостинице и много платит за ночлег, и
попросилась ко мне. Я согласилась, и она мне оплачива-
ла, и этого было достаточно, чтобы полностью погашать
квартплату. Когда она у меня оставалась на ночь, приноси-
ла и морковь, и много чего на борщ, обед, даже сало ино-
гда принесёт. Она удивлялась, как я готовила – быстро и
вкусно. Многому и я научилась от неё. Потом она стала
привозить мне продукты, а я сама выходила на рынок тор-
говать, так как там уже были перекупщики и спекулянты,
и без московской прописки ей не разрешали торговать. Ка-
кая несправедливость, только сейчас я заметила, царила на
рынках! Продавалось всё, и даже место, за всё надо было
платить, якобы за крышевание.
Однажды начальник рынка не подписал мне разреше-
ние на продажу, потребовал дополнительные справки и
позвал к себе в кабинет, который был на втором этаже
рынка. Когда я вошла, он закрыл за собой дверь и сказал:
– Если хочешь торговать, то должна будешь расплачи-
ваться со мной.
Я по своей наивности открываю кошелёк:
– А сколько надо?
– Ты что, не понимаешь, или мне повторить? – а сам
расстёгивает брюки. Конечно, я поняла, в чём дело, вы-
бежала как угорелая и побежала к Наталье. Я всё расска-
зала ей, она мне предложила поменять рынок. Она откро-
венно рассказала, что её начальник насиловал в кабинете,
а когда захотел в извращённых формах, убежала тоже.
Итак, я несколько месяцев уже работаю на рынке око-
ло больницы Вишневского. Как-то ко мне подошла жен-
щина и спросила, не смогла бы я подработать в больнице,
поухаживать за её мужем, ему сделали операцию, а она
уезжает в Казань, у неё там дети, и оплатит очень хоро-
шо. Я стала работать сиделкой, а бабушке из деревни до-
стала справку, и она стала сама торговать своими овоща-
ми. Она так же жила у меня и оставляла за ночлег деньги
в шкатулке на шифоньере.
Мужчина, за которым я ухаживала, был казанский та-
тарин, его звали Осман, он очень хорошо относился ко
мне, всегда давал денег на буфет, который был в этом
же здании больницы. Он уже шёл на поправку, а когда
он уехал, то передал мой номер домашнего телефона, и,
когда кому-нибудь нужно было, звонили и я дежурила у
кровати больного, в основном по ночам. Я не сетовала
на свою судьбу, многим было труднее в то время, когда
на прилавках ничего, а на рынке цены увеличивались с
каждым днём. Наталья до сих пор не работала, её муж
был военнослужащий, и он доставал продукты, и я ино-
гда подбрасывала им тоже, когда бабушка Ольга оставит
мне, что не успела продать. Но если это были фрукты,
я совсем не трогала, а несла своему крестнику Владу, у
которого уже стали прорезываться зубки, и он уже хоро-
шо ходил, держась одной рукой за кровать или же стен-
ку, а ползал так быстро, что не поймаешь. Как-то пришла
я к ним в гости, а у Владимира, мужа Натальи, был его
школьный товарищ. Посидели вместе, даже выпили, вид-
но, принёс товарищ Санька бутылку с собой.
Вышли вместе, он проводил меня и попросился на
чай. Здесь, за столом на кухне, рассмотрела ближе: сим-
патичный молодой человек. Он выпил чай, склонил го-
лову над столом и заснул. Как я только не будила, но он
крепко спал и даже похрапывал. Ничего мне не остава-
лось делать, как потушить свет и пойти в ванную осве-
житься. Потом я легла в свою кровать, думая: «Неужели
мне подстроили всё это, знали, что я никогда ни с кем не
познакомлюсь?! Конечно, уже давно пора иметь мужчи-
ну, но так внезапно, не узнав человека... я даже не знаю,
работает он или нет? Служит ли с Владимиром?»
Понимая, как легко ошибиться, и вспоминая свою род-
ную мать и её судьбу, я не должна была позволить ниче-
го лишнего. Я встала, понесла тёплое одеяло в ванную
комнату, постелила в ванную, закрыла дверь на крючок и
легла. Я чувствовала, как он ночью пробовал пробраться
к постели, к ванной комнате и даже стучал, умоляющим
голосом просил открыть, но нет, я не открыла. Он утром
ушёл, а днём от Натальи я узнала, что это старый това-
рищ Владимира и что она боялась за меня. Он был нена-
дёжным человеком, трижды был женат и ещё тот гуляка.
Как трудно жить, когда тебя не понимают.
Как трудно оказаться чужой среди своих,
И не застывшие от боли раны растираешь –
Они терзают, рвут на части, когда болит.
Болит от воспоминания и ностальгии...
Болит от горя и беды, которые настигли,
Болит, когда тебя предаст твой лучший друг.
Поверить хочешь, но не сможешь – в эту ложь...
А ты молишься, прощения просишь другим...
Себя простишь, и не за что прощать ведь!
Ведь ты другая... про себя тихо говоришь,
Желая счастья, любви всем обидчикам своим.
1. Тайное значение имени
3. Как трудно жить, когда тебя не понимают
Как трудно жить, когда тебя не понимают, так я ду-
мала уже каждую минуту, неужели они, семья Натальи,
знали, какой он и позволили уйти вместе с ним! И правду
говорят: когда одна подруга выходит замуж, она ревнует
вторую подругу к мужу, может, она так захотела от меня
избавиться, хотя много лет была как старшая сестра для
меня, заботилась обо мне. И её мужа Владимира тоже не
понимала, ведь Наталья красивая женщина и родила ему
пацана.
Вспоминались сразу разные моменты из жизни, и
только сейчас я поняла, что Владимир ко мне неравноду-
шен, и это, наверно, первой заметила жена и моя подруга
Наталья. Даже вчерашний инцидент на кухне: я стояла
мыла посуду у умывальника, пока Наталья укладывала
спать моего крестника. Проход возле стола был малень-
кий, а он прошёл именно здесь, со стороны спины удер-
живая меня за талию, немного остановившись, удержи-
ваясь, я даже чувствовала его неровное дыхание позади,
но подумала, что это случайность. Потом вспомнила, как
он смотрел на мои плечи, когда я была в сарафане. Не
может быть!.. Неужели всего этого я не замечала?.. Пока
я была в своём раздумии, позвонили в дверь. Я, не глядя
в глазок, открыла. Там стоял Владимир.
– Здравствуй, Ангелина, пришёл извиниться за своего
друга, – сам же придвинулся ко мне и поцеловал. Правда,
в щёчку, но далеко не по-детски. Я даже ничего не успела
сказать, как он притянул меня к себе и стал целовать в
губы. Он был силён, накачанный, и мне было с ним труд-
но бороться. Владимир уложил меня на постель и посте-
пенно стал снимать с меня одежду, я стала громко кри-
чать. Он как бы очнулся, встал.
Прости, я с первой минуты, как увидел тебя, влю-
бился, прости!
Он вышел, я же чувствовала его сильное тело и жар-
кие поцелуи, которые меня взволновали до изможения.
Я чувствовала, что мне просто нужен мужчина, но не он.
Я никогда не позволю себе обидеть Наталью. Ведь она
столько сделала мне, что забыть просто невозможно...
Телефонный звонок меня отогнал от такой мысли, я
думала, что это он, звонит извиниться ещё раз, но на про-
воде был Осман, за которым я ухаживала после операции
почти три месяца в больнице Вишневского.
– Анастасия, здравствуйте. Нахожусь в Москве и не могу
найти свободный номер в гостинице на несколько дней.
Если вам не трудно, помогите, и я не останусь в долгу.
– А где вы находитесь?
– Как раз около больницы Вишневского, приезжал сюда
на консультацию, но уже побывал в нескольких отелях.
– Оставайтесь там, я заеду за вами.
Я быстро переоделась и выбежала на метро, и через
двадцать минут мы встретились. Это совсем не тот боль-
ной Осман, предо мной стоял высокий сильный мужчи-
на средних лет, прекрасной внешности, в костюме и в
галстуке. Он сказал, что ещё не завтракал, и предложил
пройти в кафе. Я тоже не успела позавтракать – и мы уже
сидим друг против друга, рассматривая меню. Он пре-
рвал молчание:
– Вы хорошо выглядите, если бы встретил случайно,
не узнал бы вас!
– Вы тоже. Я рада, что вы выздоравливаете, а как ваша
жена и дети?
Он отпустил глаза, и слеза полилась прямо на меню.
Еле сдерживая себя он рассказал:
– У нас была машина, «жигули»-девять белого цвета,
и она всегда развозила детей в детский садик и в школу,
но, видно, не справилась на повороте, машина перевер-
нулась, и там ещё был большой камень... Всех насмерть.
Мне стало жаль его, у самой защемило сердце, я пере-
села к нему поближе, тем более – скамейки были мягкие,
на двоих, – и обняла по-товарищески. Он склонился ко
мне на грудь, и так мы долго сидели. Страдание одного
переходит на другого, когда вы знакомы, и я чувствовала,
что просто целовала его в лоб, в волосы... Когда немного
успокоились, нам принесли завтрак и мы очень медленно
его одолели, запили кофе, которое было словно вода.
Когда расплатился, он непринуждённо взял меня под
руку и мы прошлись немного по Большой Серпуховской
улице, где находилась больница, уже дошли до базара и,
когда немного прошли, он остановился около машины
«жигули»-восемь.
– Это моя машина, я её перегнал сюда, в Москву, у
меня здесь тоже бизнес, садитесь.
Сам открыл дверь, я села. Когда сел, он добавил:
– Мой багажник полон продуктов, я вёз специально
для вас, помню, как вы за мной ухаживали после опера-
ции, наверно, благодаря вам я и выздоровел.
– Тогда налево, я живу немного на окраине Москвы,
около леса, у Волоколамского шоссе.
Мы долго разговаривали, за несколько месяцев, пока
я работала и ухаживала за ним, мы многое узнали друг
о друге, и он знал, что я с высшим образованием и даже
окончила аспирантуру. Мне было легко с ним общаться,
тем более что он был начитанным и интересным собесед-
ником. И мы уже подъехали к моему дому, который был
без лифта, а он столько привёз, что несколько раз при-
ходилось подниматься и спускаться с ним с пятого этажа.
Когда всё подняли, он посмотрел на телефон.
– Можно же обзвонить все гостиницы и по телефону.
Мы стали звонить, но, как будто бы записью магнито-
фона, нам отвечали: «Мест нет!»
– Не переживайте, Осман, вы можете оставаться у
меня, сколько вам надо.
– А что на это скажет твой муж?
– Я никогда не была замужем и живу одна уже много лет.
Он удивлённо посмотрел на меня и ничего не сказал.
Я добавила:
– Только раскладушка у меня старая, не знаю, может
и порваться.
– Это поправимо, поедем на рынок, там всё можно
сейчас достать.
Мы распаковали всё, он привёз из продуктов столько,
сколько бы мне хватило на полгода, так что даже в холодиль-
нике не хватило места. Он куда-то позвонил, и к нам через
час доставили совершенно новый холодильник «Днепр». К
вечеру мы вышли из дома в центр, он хотел, чтобы я его
сопровождала по городу. У меня не было работы, вернее,
подработки в больнице, и он обрадовался, сказал:
– У меня много дел, и ты будешь моим гидом по Мо-
скве, – он не сказал, что заплатит, но я-то знала эту семью,
они очень благородны и бесплатно ничем не пользова-
лись. Впервые я почувствовала защищённость, находясь с
таким человеком, как он. Мы бродили по Москве. Он дер-
жал меня за ручку, его тепло переходило ко мне, я нервни-
чала. Сама знаю, что нельзя нервничать, но не могу ина-
че! Он же, напротив, был в полном ожидании близости,
которая всё же должна была случиться. И это произошло:
он притянул меня одним движением к себе и поцеловал.
– Я мечтал об этой встрече, я люблю тебя давно.
Впервые мне были приятны его поцелуи, я не сопро-
тивлялась. Мы дошли до машины, и только там я поняла,
что я его сама любила. Он целовал, целовал, пока мы не
приехали домой.
1. Тайное значение имени
4. Босоногая не женщина – не грешница!
Босоногая не женщина – не грешница,
Сбросила перед ним я шёлковый
Халат на кровать, нагая
Прошлась по полу Я.
Хотела, чтоб взял – меня.
Его прикосновения пугали,
И ласка рук напоминала
Лёгкое прикосновение массажа,
И дрожь по всему телу у меня.
Меня он сразу не испугал,
Ведь знал, что я девственница ещё,
А только целовать он начинал,
С моих волос и шеи ниже опускался.
Я вся была в росе от его пота,
Поцелуев и облизывания меня,
Будто он ел любимую конфету,
Такое чувство охватило и меня.
Бороться не смогла – cдалась.
Наши поцелуи продолжились и дома, но Осману всё
же расстелила спать на новую раскладушку, которую мы
купили на рынке. Свет потушила, темно, и лишь за окном
мигает фонарь. Я понимала, что он первым не подойдёт,
может, не так сразу, в первый же день и ночь. Я скинула
свой халат и обнажённая подошла к нему. Поцелуи про-
должались, он стонал, глотал нерастраченную любовь и
добился того, что ожидал. Поцеловал, как преданного ре-
бёнка, и воскликнул:
– Никогда не мог бы подумать, что в наше время бере-
гут свою честь, спасибо тебе, родная, можно я тебя буду
называть Айгуль – лунный цветок мой!
– Почему? Тебе не нравится моё имя?
– Нет, нравится, но ты послушай, как звучит Айгуль – со-
четающая в себе таинственность луны и красоту цветов. Ты
при луне отдала мне то, что хранила столько лет, дорогая.
Я постараюсь тебя сделать самой счастливой, любовь моя.
Я сама хотела поменять своё имя, но на Айгуль мне
никогда бы и в голову не пришло, подумала я. В эту ночь
он больше меня не трогал, давая зажить, забыть ту боль,
которую я перенесла. Он подложил мне руку под голову,
и я впервые заснула на плече любимого человека. «Не-
ужели это судьба», – думала я, так и уснула.
Утром я поднималась рано, уже не одна, надо поду-
мать что-нибудь на завтрак... но сильная его рука меня
остановила.
– Если ты думаешь о завтраке, не надо, мы позавтракаем
в городе, у меня там дело, лучше давай ещё раз насладимся,
полежи рядом, я не мог поверить, что это не был сон.
Я легла к нему на грудь. «Очень странно!» – недав-
но не знала его, всё так неожиданно... может ли любовь
так быстро приблизиться ко мне? Наверно, я сама ждала.
«Сколько же ему лет?» Я не спросила, но видно было,
что он намного старше меня. Любовь, что делаешь ты с
нами?.. ведь были же парни моложе, которые хотели бы
быть со мной, но я ни на кого не обращала внимания, а
тут чуть не сама залезла в койку.
Странные чувства меня охватывали, но после второ-
го сближения я поняла, что это мой мужчина. Потом мы
быстро выкупались и, переодевшись, спустились вниз к
машине. Он спросил:
– Какие рынки есть в Москве?
– Рынки «Садовод», «Москва», «Дубровка», Веще-
вой – Ярославский...
– А ты знаешь, Айгуль, Измайловский рынок?
– Да, там есть всё, начиная от китайских подделок и
заканчивая фирмой!
– Мне надо туда, ну, давай помогай, куда двигаться?
– Выходи на кольцевую, а там я тебе подскажу.
По дороге мы почти не разговаривали, трасса была за-
груженная, и он ещё трудно ориентировался, а под дик-
товку не так было легко.
Наконец мы подъехали, он остановил машину на пар-
ковке, и мы пошли на рынок. Если честно, ни разу здесь
не была. Просто не было той возможности, но слышала
и знала, где находится. В отделе одежды он полностью
меня переодевает, а мои вещи упаковали и положили в
сумку. Он, видно, здесь был... он точно знал, где и что
можно купить, и прошёл прямо по коридору в админи-
стративный центр. Пока шли, спросил:
– Ты, кажется, работала на рынке на улице Большая
Серпуховская. Это была таможенная граница тогдашней
Москвы ещё при царе с 1700 года. Но почему ты больше
там не работаешь, неужели смотреть за больными легче,
ночами не спать?
Я рассказала, как ко мне придирался директор рынка и
чуть не изнасиловал в кабинете.
Он ничего не сказал, но нахмурил брови. Мы уже у ди-
ректора Измайловского рынка, он представил меня женой
и попросил мой паспорт. Они взяли паспорт и сказали:
– Сейчас другое дело, у неё есть московская прописка,
и мы подготовим куплю-продажу всего рынка вместе со
зданием и инвентарём.
Я была удивлена, но ничего не сказала, и на второй
день мы приехали сюда же и я стала равноправным хозя-
ином всего рынка.
Ко мне закрадывалась мысль: неужели он всё сделал
ради прописки и купли-продажи рынка? Как я знала, он
бывший партийный работник Центрального комитета
Казани, конечно, им всем и карты были в руки, чтобы по-
купать за бесценок после развала Союза, после привати-
зации недвижимость, фабрики и заводы, на награбленное
ещё при Советском Союзе. Но разве я могла бы об этом
говорить вслух...
Но когда наступала ночь, я обо всём забывала. Лю-
бовь ночная, как одеяло, перекрывало всё. Он был сек-
суальным мужчиной, дарящим пламенный огонь. И мы
засыпали обессиленные, я даже забывала, где я и что
надо хотя бы позвонить Наталье. Я менялась на глазах.
Каштановые вьющиеся длинные волосы и васильковые
глаза, как пуговки, губки немного пухловатые... он го-
ворил: «Пухлые губы считаются эталоном твоей красо-
ты», – притягивающие, а главное – высокий рост, гру-
шевидное тело делало меня привлекательной, особенно
в новой одежде, как с картинки. И он уже ревниво смо-
трел на меня. А когда однажды я сказала: «Мне надо
навестить подругу и крестника», – вообще занервничал,
пришлось и его взять с собой. Я набрала гостинцев, и
мы вышли из квартиры, сели на машину и поехали к На-
талье, заранее ей позвонив.
Она была удивлена щедростью гостинцев, а когда уви-
дела, в чём я пришла, совсем потускнела. Зависть уже
была налицо. Мы немного посидели, я поиграла с крест-
ником, и мы вышли из дома. Я посмотрела в её окно, она
смотрела вниз и видела, что я села в машину. Я также
понимала, что она наконец перестанет меня ревновать к
своему мужу, Владимиру. Работать я больше не пошла,
мы только выезжали вместе собирать дань с рынка. Это
большие деньги, чуть не с большим чемоданом и те-
лохранителями нужно было туда ходить. Он покупает
квартиру в центре Москвы. Много бегущих из Москвы,
желающих продать в то время квартиры, которые при-
ватизировали. Он, видно, был и бизнесмен хороший, он
скупал всё, что продавалось на маркете, и, поверьте, всё
за бесценок. Мы переехали в элитный дом и завели со-
бачку, как и все, кто там жили, такие же, как он, вовре-
мя понявшие способ быстрого обогащения. Но самым
дорогим для него была я. Он меня любил и носился со
мной, как с хрустальной вазой, которая легко могла бы
разбиться. Мы не предохранялись. «Если будет ребё-
нок, то мы узаконим наш союз», – так он мне говорил,
но Бог пока нам не давал ребёнка.
А я лишь только задыхалась
и не могла ничего сказать...
твои усилия закрывали губы,
их так приятно было ощущать...
Тепло ударов бьющих в сердце,
от ласки замирал мой страх,
что не успела я очнуться,
как оказалась полностью твоя...
И ночь казалась нам открытьем,
луна светила мне в глаза,
и запах скошенной травы...
ковыль и небо, звёздами горя.
1. Тайное значение имени
5. Ко мне Господь стал благосклонен!
Наверно, Господь стал благосклонен ко мне, нерастра-
ченную любовь я полностью отдавала Осману и получа-
ла от него обратно. Любовь переполняла меня в ожида-
нии чего-то нового, и я вскоре поняла, что забеременела.
Я часто слышала, как о такой новости мужья говорят:
«Пока не время, ещё рано обзаводиться детьми». Но
только не в нашем случае. Осман был на десятом небе
от счастья, подарил сразу два кольца, очень дорогих, и
повёл в загс. Мы подали заявление на бракосочетание. У
меня особенно не было друзей, кроме Натальи, но из-за
её мужа Владимира я не очень хотела приглашать и их.
И была очень счастлива, когда Осман предложил сделать
свадьбу в Казани:
– У меня много родни там, и ты как раз познакомишь-
ся, – сказал он однажды. Если я, как слепой котёнок, вы-
шла только посмотреть мир, он же давно всё видел, и я
никогда не вмешивалась в то, как и что он делает, пото-
му что он так обставил квартиру, что я видела подобное
только по телевизору и в кино. Его вкус изумителен, я-то
знаю, что даже при деньгах и то можешь себя чувство-
вать некомфортно, но здесь совсем другое дело. К нам
часто заходила Наталья, она была удивлена, хотя бывала
у многих товарищей Владимира, которые тоже живут в
достатке. Но такого даже близко не видела. Наша квар-
тира была полностью обставлена античной мебелью. Он
многому меня учил, я же не обижалась. Где бы я могла
научиться таким правилам хорошего тона? – у себя в де-
ревне или же в общежитии? – и скоро я стала, как и все,
сама замечать недостаток у других за столом или даже
просто в разговоре. Он меня учил даже разговаривать, не
повышая голос: «Пускай тебя выслушивают, а ты не да-
вай сесть на твою голову, говори тихо». Время пробежало
очень быстро, скоро день бракосочетания, и туда я всё
же пригласила Наталью и Владимира, который не сводил
глаз с меня. Но не только он. Все смотрели на нас с зави-
стью. Осман выписал из Парижа прекрасное свадебное
платье и все свадебные атрибуты – от обуви до сумочки.
Потом на белом лимузине мы поехали в ресторан, столик
был на четверых, но в отдельной комнате. Я была счаст-
лива и не замечала зависть со стороны. А вечером мы
вылетали уже в Казань, столицу Республики Татарстан.
Нас встретили его родственники и повезли на корабль,
который он нанял для нашей свадьбы. Корабль уже стоял
пришвартованый в крупном порту на левом берегу реки
Волги. Я этого не ожидала. Его масштаб действий меня
удивлял, но я была рада, что он, не скупясь, одаривает
и меня... всю ночь мы провели на корабле, не заметила
пьянства и разбоя, в общем, прошло всё прекрасно!
Только под утро корабль опять вернулся в порт, всё
было хорошо, если не считать, что меня подташнивало, а
он радовался, как ребёнок. Спустившись с корабля, сели
в машину, и нас уже везли к нему домой. Он жил за го-
родом, но красота пути до самых ворот меня поражала,
всё говорило о том, что он и здесь приложил свою руку,
дорога была шикарная, прямо к его усадьбе, где стоял
высокий дом с французской рубленой крышей и крас-
ной черепицей по бокам. Железные ворота открылись
автоматически, со всех сторон – высокий каменный за-
бор из красного кирпича, хотя дом был из светлого кам-
ня и здесь было много растений и охранников. По левую
сторону – большой бассейн, окружённый множеством
кушеток и зонтов. Я никогда не бывала в элитных домах
под Москвой, и поэтому мне этот дом показался замком.
Я не была удивлена роскошью в доме, но удивилась га-
ражу, где стояли самые дорогие машины. А он приехал в
Москву... на старом жигулёнке! Он понял моё удивление,
сказал:
– Пока не надо нам выставляться в Москве, иначе бу-
дут неприятности. Я хочу всё же купить и тот рынок, где
ты работала, хочу наказать твоего обидчика директора.
– Только не надо за это мстить! Ты не знаешь, он имеет
дело со всем воровским миром, и его прикрывают и те,
кто в погонах.
– Успокойся, не всё сразу, я хочу обосноваться в Мо-
скве, через неё проходят все потоки как пряностей, так и
грязи.
– Не будем об этом, я так устала... Пойдём, покажи
нашу спальню.
Он взял меня под ручку и повёл на второй этаж. Не
буду пытаться передать моё восхищение увиденным, но
только любовь, от которой я уже не могла скрыться – от
его ласки. Он был настоящим мужчиной, помог снять с
меня длинное платье и провёл в ванную освежиться.
– Айгуль, будь здесь предельно осторожна, моя ошибка:
сделал гранитные полы, а они скользят, – и он побросал,
наверно, десять полотенец на пол и вышел. Я освежилась,
но, когда зашла в спальню, он уже лежал, сказал: «Осве-
жился в другой». Первое сближение после бракосочетания
я ощущала совсем по-другому, он был намного сдержан-
ней, а может, потому что я уже была беременной, зато не
оставил не одного места, где бы не поцеловал. Я счастлива
и привыкла к имени Айгуль, может, перемена имени мне
даст изменение к лучшему и в любви, и в семье. Мы оста-
лись здесь на несколько дней и вылетели обратно: дела,
бизнес.
Но и в Москве я заметила, как он бережно стал отно-
ситься ко мне, всё время гладил животик.
Он, конечно, хотел сына, мне же было всё равно, но
точно знала, что обязательно, прежде чем назову своего
ребёнка, посмотрю в интернете, что имя обозначает, ведь
сколько лет я с ним жила несчастной. Рядом с нами на
площадке жил мой профессор из института Иосиф Коф-
ман, я его сразу же узнала, и мы стали очень хорошими
друзьями. Он не преподавал и был достаточно немоло-
дым человеком, и такая же была жена, и двое сыновей не-
женатые давно перевалили за средний возраст. Они то и
дело говорили, что хотят выехать за рубеж. Они были ев-
рейской национальности и почему-то не хотели выехать в
Израиль, хотя туда было легче выехать. Они хотели в Гер-
манию. Я удивлялась: неужели им было мало, что испы-
тали их предки во время войны? – но они говорили, что
всё изменилось и их знания могли бы широко использо-
ваться именно там. Я случайно однажды сказала об этом
Осману, и он тут же намотал себе на ус. Он переговорил
с ними, купил их квартиру вместе с мебелью и помог уе-
хать в Германию, через Казань получив визу на въезд. Так
как у них была трёхкомнатная квартира, а у нас двухком-
натная, Осман нанял бригаду строителей, прорубил по
полученному разрешению дверь, и у нас стала пятиком-
натная квартира, и начал большой капитальный ремонт.
Я не вмешивалась, я полностью доверяла ему. Иметь
такую шикарную квартиру в центре Москвы, в элитном
доме... уже появились и завистники среди жильцов. У
нас постоянно был участковый с жалобами, что шумим...
Конечно, будет шум, когда делаешь ремонт! Но вскоре
Осман нашёл общий язык с участковым и даже стал по-
могать ему подниматься по служебной лестнице, и вско-
ре у нас закончился ремонт, но любовь не кончалась, она
вспыхивала с каждым днём.
Любите женщину! За то, что она есть! –
пополняя радость вашей жизни,
цветок любви, который надо так сберечь,
чтобы пылинка не попала, чтобы
росла всегда, долго, в вашем сильном сердце,
ласкали её солнечным лучом,
росою орошая утром, под сильный дождь
убаюкивалa ночь, а звёздным небом укрывали.
Любите женщину! Она ведь мать!
Она жена! И мать ваших детей, продолжатель
рода человеческого и просто ваша любимая женщина.
Оберегайте от ветров насилия над ней,
от знойного лета невзгод дома,
от смерчи в семье споров.
Ведь она женщина, уступайте, соглашайтесь с ней.
Любите женщину! За то, что она есть...
1. Тайное значение имени
6. Любовь, она без края ли?!
Любовь, она без края, так я думала о нас после очеред-
ного сближения с ним. Он был очень темпераментный, но,
учитывая то, что я беременна, всё же оберегал меня. Мо-
жет, Бог специально не давал мне мужа в молодые годы,
чтобы подарить такое сокровище. Трудно так говорить о
мужчине, но я должна кричать, что это так. Я могу похва-
статься, что каждый день моё проживание с ним делает
меня счастливой. Он не только любил меня, но с каждой
покупкой объяснял, почему он приобрёл тот или иной биз-
нес. Я вскоре сама стала понимать: пока люди работают,
чтобы прожить и минимум тратить на питание и у них нет
возможности покупать крупный бизнес, он и сметал всё в
свои руки. Он был как паук: заманивал и, присосавшись,
опустошал полностью. Я не думаю, что это плохое каче-
ство у мужчины, тем более, как я поняла, он закончил два
факультета: исторический и юридический, и часто я виде-
ла у него книги по экономике, так что он заочно завершал
и это. С таким жить, который ответит тебе на любой во-
прос, желанно, и поэтому я тоже стала вникать во всё, что
он делает. Конечно, купить бизнес ещё, рынок «Большая
Серпуховская» – это заманчиво, но я уже боялась за нас,
тем более что у нас скоро будет ребёнок.
Звонок длинный, иногородний:
– Здравствуй, Ангелина! Как у тебя дела, надеюсь, су-
пруг не обижает?
– Здравствуйте, Иосиф Кофман (отчество забыла)... а
как вы устроились?.. Как Инесса Павловна поживает?
Он начал плакать по телефону и сказал:
– Она не выдержала и умерла, когда дети нас стали
разделять по сыновьям и хотели увезти в разные страны,
ведь там пособие на пожилых большие и квартиру дают
бесплатную, точно как однокомнатные в Москве в хру-
щёвском проекте, и это достаточно на первое время. По-
этому нас разделяли, а мы прожили вместе более пятиде-
сяти пяти лет, и это стало ударом для неё, она не смогла
перенести разлуку.
Он повесил трубку, мне же нечего было даже сказать,
боль за них прошлась и по мне. Осман сразу заметил, что
со мной что-то не то, но когда он узнал об этом, то пред-
ложил снова перезвонить:
– Если он хочет, то может вернуться сюда, я за ним
присмотрю, тем более – я своего отца потерял в моло-
дости.
Я ещё раз убедилась, насколько он добрый, но ответила:
– Не надо, ему будет лучше к сыновьям, хотя бы из-
редка видеться с ними.
На этой неделе у нас купля-продажа рынка «Большая
Серпуховская». Сколько бы я его ни отговаривала, всё
равно он сделал по-своему. Но со временем он мне сказал,
что всё же сделал ошибку: «Этот рынок имеет как бы под-
полье, и там занимаются не тем, что надо, и, если я вме-
шаюсь, сотрут в порошок и меня, и тебя, и перепродать
его будет трудно», – на мои уговоры отдать: лучше по-
терять, чем тянуть, как бурлаки, лямкой на спине до боли.
И каждый раз, когда он выезжал собирать дань, я боя-
лась за него. В последнее время он меня не брал с собой.
То ли боялся, что я беременна и уже большой животик, то
ли боялся покушения на жизнь. Однажды он мне сказал:
– Хочу перевезти тебя в Казань в наш дом временно.
– Только не туда! Я лучше буду здесь, с тобой, рядом,
и обещаю ни разу не выйти в город одной, для чего нам
такие большие деньги, чтобы жить и бояться.
– Ты права, но на меня наступили, со всех сторон об-
ложили, – это были его последние слова, и только в но-
востях по телевизору услышала: большое транспортное
происшествие на шоссе, и он погиб, в машине оказалась
большая партия наркотиков. Он не курил и никогда не
распространял, я знала, что это его подставили, но разве
этим закончилось? В этот же день забрали меня в след-
ственный изолятор, так как я была в равной доле партнёр
по бизнесу. И некому же сказать, единственный звонок в
Казань к братьям Османа – и всё, что я могла бы сделать
для себя. Они оказались благородными, нашли адвоката,
но, так как было нечем платить, наложили на всё запрет,
то пришлось продавать дом в Казани. Нашли адвоката,
было уже поздно что-нибудь сделать, осудили на десять
лет и меня беременную послали в Сибирь на лесоповал
в закрытую зону 50 км от побережья. Холод, мерзлота и
общая камера на восемь человек. «Так мне и надо, доста-
точно пожила в любви и в сласти».
Пока была беременной, мыла казармы. Но однажды
ночью сильно заболел живот и стали отходить воды.
– Ей пора рожать! – закричали женщины и стали та-
рабанить в дверь. Меня увезли, и к утру я родила маль-
чика. Мне показали его и унесли. Меня не обманешь, он
очень был похож на Османа, единственное меня спроси-
ли: «Как назовёшь?» – я ответила: «Слава!» Вот и всё,
больше я его не видела и через несколько дней оказалась
в казарме. Уже в другом отсеке, видно было, что буду хо-
дить со всеми на лесоповал.
Я получала письма от родственников Османа, они со-
общили, что усыновили мальчика и он растёт сейчас в
Казани. И на этом спасибо, не здесь в доме малютки, и
это хорошо. Здесь была тяжёлая жизнь, и не думаю уже,
что выберусь отсюда, но ко мне стал подкатывать капи-
тан, и однажды он предложил перевести меня в другой
отсек, если я буду с ним любезна. Конечно, я поняла, что
он хотел. «Не обвиняйте и не ругайте – это унижение,
но что же мне здесь, совсем окочуриться...» – думала я.
В надежде на встречу с сыном я пошла на всё. Он меня
вызывал к себе, потом отводил к зэкам, которые были там
самые крутые, и там я знакомлюсь с Виктором Иванови-
чем, который меня никому больше не давал. Я даже за-
метила, что капитан перестал мною пользоваться, пере-
стала я быть подстилкой у зэка. Виктор Иванович был
пожилым, он и один раз с трудом выполнял свою функ-
цию, но и это было здесь достаточным, его боялся почти
весь лагерь, и он был, как я поняла, законник. Чтобы не
превратиться в каторжную шлюху, он обещал помочь и
скоро вместе выйти на волю.
И страх, холод в душе стонет,
Когда нас горе поражает.
Чем больше горя – в глубине,
Тем всех мы отдаляем больше...
Мы замыкаемся всегда в себе.
Душа горит, пронзённая извне,
Даёт силы чувствовать оттуда,
Определить. Желание помочь,
Мы, замкнувшиеся в своём страхе,
Судьбы не понимаем утешений,
Смотря в никуда, махая головой,
А в глубине души думаем иначе...
1. Тайное значение имени
7. Свобода, но свобода ли души?!
Свобода, но свобода ли души?! Так я оказалась за
дверьми нашей зоны вместе с Виктором Ивановичем, без
гроша и в старом тулупе, хотя была весна, но в Сибири
она приходит поздно. Мы с ним на попутке добрались до
станции. Он покупает билет до Москвы, длинный долгий
путь, но вот мы и в Москве. Потом переодеваемся, по-
купаем продукты и с двумя большими сумками едем на
автобусную станцию. Дорога в сторону аэропорта Домо-
дедово показалась быстрой. Деревня в двух километрах
от основной трассы, куда шли пешком, дом на окраине
деревни, почти у соснового бора. Дом был хиленький
снаружи, но хорошо устроенный внутри, современная
кухня и мебель, телевизор цветной и финский холодиль-
ник. Уборная далеко от дома, прямо в конце сада и в на-
чале огорода. Он в первый же день вышел на грядки и
наколол дрова, протопил дом, чтобы исчезла сырость.
Я же на кухне варила борщ с мясом и сделала салат.
Мы привыкли друг к другу, так и я подумала, что оста-
нусь с ним жить, хотя он был в два раза старше, пока он
жив, а там посмотрим... Но покой нам лишь снится, я за-
мечала, как сразу стали приезжать к нему люди, понятно
было – какие. Я даже случайно услышала, что они требо-
вали деньги «общаги», но он отговаривался и сваливал на
какого-то, как я поняла, давно убитого человека. Я посте-
пенно понимала, что мне здесь жизни тоже не будет, бе-
жать не хотелось, но однажды, когда я получила паспорт,
он сам мне это предложил:
– Ангелина, они не оставят меня в покое, и заодно по-
падёт и тебе. Я снял тебе квартиру тебе в Москве, на окра-
ине, и заплатил за один год. Дальше – сама, и вот тебе
немного денег на жизнь, – повёл меня в огород и позади
уборной показал потайную дверь: – Если что со мной слу-
чится, придёшь сюда и возьмёшь отсюда всё, что здесь
лежит, – когда он открыл сейф, я испугалась: денег не-
мереное количество, разная валюта, драгоценности... Я
кивнула ему головой, он закрыл сейф, потом дверь, и мы
пошли в дом.
– Собирайся, ты не можешь здесь больше оставаться,
иди вдоль забора и выйдешь на дорогу. Сядешь на авто-
бус, на попутки не садись.
Мы попрощались, и я так прямо и вышла к автобус-
ной остановке, дожидалась долго, но всё же села, как он
сказал, в автобус. В Москве пересела в такси и доехала
до квартиры, которую он нанял. Открыла дверь: уютная
меблированная квартира. Новая жизнь! С чего начать?
Купила газеты и начала искать работу. Нашла номер теле-
фона института и попросилась на встречу с деканом.
– Нужно восстановить документы!
Документы восстановила быстро, а работу найти было
нелегко. Позвонила Наталье, она даже не знала, что со
мной случилось, наверно, подумала, что я её забыла. На-
значили встречу и встретились в кафе. Разговорились, и
она рассказала, что её Владимир ушёл к другой. Мне это
сообщение было не удивительно, я так и предчувство-
вала, что он непостоянный мужчина, да и вообще, где
взять постоянного? Все смотрят налево, и много разве-
лось альфонсов, которые хотят, чтобы их содержали. Я
рассказала, что было со мной. Она же с болью изливала о
себе, о крестнике и что она работает в элитном магазине
продавцом. Там как раз нужны работники, и, если я за-
хочу, она может попросить за меня. Единственная хоро-
шая у неё новость, что Владимир ей оставил квартиру и
всё, что нажили, даже машину. И помогает алиментами,
и даже больше переводит на счёт. Он больше не служит
в армии, а где-то подрабатывает охранником в элитном
доме у олигарха, тот хорошо оплачивает его труд, и по-
этому он так сильно помогает, иначе бы не хватало даже
на минимум.
В магазин меня не взяли с такой репутацией и справ-
кой, и я начала что-нибудь искать в газетах. Однажды в
ларьке столкнулась с Владимиром, бывшим мужем Ната-
льи, он пригласил выпить чашку кофе, и мы за столиком
рассказали друг другу о себе. О нём я почти всё знала, а
моя история его удивила. Он смотрел на меня такими же
прожорливыми глазами и обещал помочь с работой. Про-
водил меня до дома и вошёл как к себе в квартиру.
– Ангелина, я любил тебя, ты же мне дала отпор, так
ведь сейчас я уже не муж Натальи, может, ты меня не
прогонишь? – он с такими ласками и напором подходил
всё ближе и ближе, что я подумала: «А почему бы и нет,
у меня давно не было настоящего мужчины, а Наталья
всегда восхищалась им...»
Он остался у меня на всю ночь, утром поспешил на
работу, но днём опять пришёл уже со своим чемоданом.
– Я буду жить у тебя, не выгоняй меня.
Мне было хорошо с ним ночью, и я согласилась. Он
же нашёл мне поначалу работу горничной в доме у свое-
го олигарха, потом однажды, когда я сварила борщ хозя-
ину Дмитрию Николаевичу, ему понравилось, и сейчас
только я готовлю для него. Но вскоре я не смогла опла-
чивать квартиру и поселилась здесь же, на третьем –
чердачном – этаже. Владимиру тоже было трудно опла-
чивать квартиру, и он помирился с Натальей и вернул-
ся в семью. Может, так и лучше: на чужом несчастье не
построишь себе счастье, и я уже прижилась здесь, как у
себя дома...
Однажды Дмитрий Николаевич пришёл поздно, но всё
равно попросил обед. Меня разбудил дежурный охран-
ник, я быстро переоделась и спустилась вниз, подогрела
обед и накрыла на кухонном столе. Он сел и сказал:
– Ангелина, садитесь напротив, пока я обедаю.
Я села, он внимательно посмотрел на меня.
– Ну, рассказывайте, с детства всё подробно, как вы
докатились до этого?..
Мне стало больно: неужели он знает, что я сидела? И
я начала с детства, мы сидели так за столом почти всю
ночь, я рассказывала, он молчал. Только изредка просил
то чай, то кофе.
Но за одну ночь я не успела всё рассказать, и это по-
вторилось на второй день. И на третий. Он просто без
меня уже не обедал и заставлял ставить два прибора, а
вскоре перевёл меня управляющей всего его дома. Брал
меня на разные митинги, то по работе, то просто отдо-
хнуть, и соответственно стал тратить на мою одежду. Од-
нажды он меня назвал «Анна».
– А почему Анна?!
– Так мне больше нравится слышать твоё имя...
И с этого дня он поменял мне паспорт и предложил
стать его женой. Я подумала, что так не бывает. Но я оши-
блась: мы с ним прожили долго и счастливо, я одарила
его детьми. В доме царили любовь и преданность. Наше
состояние удвоилось, когда я получила в наследство дом
в деревне от Виктора Ивановича, о котором Дмитрий
даже не знал. Мы и без них жили в хорошем достатке, а
имея наследство, построили ещё один дом на этом же ме-
сте, оказалось, что само место имело большую цену для
дачи... Любовь – она за мною ходила по пятам, но самую
большую я ощущала, когда мне меняли имя. Моего сына
мне не отдали, но я всегда следила за ним и дарственную
на новый дом написала на него. Дмитрий не был против,
но однажды он мне помог встретиться с сыном, он был
похож на Османа, но чисто разговаривал на русском. Со
временем он приехал учиться в Москву, и наши встречи
стали частыми. Он рад, что у него было два брата и се-
стра, но так же он с теплотой относился с родственникам
Османа, которые его усыновили. У нас в семье до конца
царили любовь и уважение.
Ох, завьюжит Вас любовью страстною, безмерною,
Не посмотрят, что Вы сильная и красивая женщина,
Заморочит голову любимый Ваш при свиданиях,
Всё сметёт на своём пути, в своих достижениях...
Дунет в Вас своим теплом он горячим, отогреет
Сердечко замёрзшее, не надышится взамен ласкою,
Сколько Вы затаили в себе, охраняя старый завет.
Так откройтесь скорей, дорогая, пополняйте свет...
Свет пробегов души, освежения чувств и желания,
Сильная женщина! Тогда победит и любовь!
Со скоростью света, любя бесконечно его притяжение...
Не обманет он больше и Вас обогретым теплом...
Конец.
http://www.proza.ru/2015/05/22/203
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2015
Свидетельство о публикации №215052200203