Когда поэмы стали печалями,
Не по лодыжки, уже по пояс,
Вы смотрите бегло, насквозь ночами,
В язык мне вплетая свой слог и голос.
Ветшает форма, фасад лоснится,
Все колыбели давно пусты,
Прозрачный омут чужой глазницы
Ломает виды и пишет сны.
А потно-сложный богемный запах
Подмышек влажных, горячих зон,
Ласкает звезды, сближает карты,
Выводит заглавные двух имён.