Серебряный князь. ч. 2
- 6-
Громом обрушилось на кров отшельника,
В вечном стремлении взять его в пленники,
Небо ночное в зарницах грозы.
Ливнем безжалостным било как плетями,
Града тяжёлого зрели отметины,
Как от ударов упругой лозы.
Молнии рвалися стрелами быстрыми,
Слёзы мешались с потоками чистыми,
Не оставляя покоя душе.
Гнала тревога его беспредельная -
Где же та дева, беспечная, смелая,
Плывшая по одинокой Уйше.
Небо стекало ручьями холодными,
Колкими брызгами, каплями звонкими
В длинную узкую чашу реки.
Шёл до утра по камням он, осыпанным
Ливнем холодным и щедро рассыпанным
По берегам, весь в объятьях тоски.
В склоне песчаном темнело отверстие,
Рядом лежала байда, как известие
О неожиданной горькой беде.
Стиснув в усилии сердце стучащее,
Мчался колючей еловою чащею
Вниз, к потемневшей и мутной воде.
Замер на миг в напряжении слуха-
Был неглубок грот песчаный и сухо
Ложе его, где окутана мехом
Дева спала, трепетали лишь косы.
И привалившись спиною к откосу,
Сполз он на землю с подавленным смехом...
Вырвалось солнце из чащи дремучей,
Вспыхнули алым далёкие тучи,
И озарились пожаром лучей
Дали просторные леса таёжного,
Неба бездонного выси тревожные,
Тихо бегущий по камням ручей.
Силы вливались в усталое тело,
И запылал у излучины белой
Жаркий костёр - отголосок зари.
Слышал он звуки шагов осторожные,
Ждал с сердцем бьющимся гулко, тревожно
Встречи нечаянной, как птичий крик.
Рядом она опустилась доверчиво,
Словно вернувшись из прошлого вечера,
И засмотрелась в пылавший огонь.
Искоса глянув, увидел он руки-
Вился в них бивень изогнутым луком,
Сжатый давленьем прошедших веков.
Мысль в нём пробилась мгновенно и просто.
Вытащил нож он отточено - острый,
И осторожно осколок забрал.
И не задумавшись, быстро и ловко
Лёгким штрихом нанеся заготовку,
Вырезал моря бушующий вал.
Топот копыт раздался за утёсом,
Кручей нависшим над вспененным плёсом.
Дева вдруг в чащу метнулась, как лань.
Семеро всадников чёрною тучею
На скакунах, дикой гонкой измученных,
Вырвались к Уйше, сминая елань.
Мчались навстречу ночною метелью,
С шумом грохочущим камни летели –
Из-под копыт, выбивающих искры.
Бросил взгляд цепкий таёжный охотник,
Спрятал нож в пояс узорчатый, плотный,
Встал в предвкушении скорого риска.
Тяжким дыханьем, розовой пеною
У морд оскалённых, вздутыми венами
Всадники вмиг окружили его.
Влажные пятна на шкурах темнели,
Вздыблены поводом, кони хрипели,
Словно давились сухою травой.
– Видел ты деву прекрасную, странник?
спросил, задыхаясь, серебряный всадник,
В платье белее лебяжьего пуха,
С алою ветвью горящей зарёй,
В лодке летящей как быстрый орёл?
Ложь ненавидя, ответил он глухо:
– Видел. – Но где она? – крикнул, бледнея,
Всадник серебряный, плеть вилась змеем
В нетерпеливой дрожащей руке.
– Разве узнаешь, где птицы летают?
Вольные птицы свободно блуждают
Там, по небесной лазурной реке.
Многими тропами стелется путь,
Смелому сердцу оков нет и пут-
Я не ловил твою белую чайку!
Слушал, темнея, серебряный всадник,
Губы кусая в безумной досаде.
– Мне не нужны твои глупые байки!
И замахнувшись камчою тяжёлой,
Туго сплетённой рукою монгола,
Бросил коня на охотника пешего.
Страшен во гневе был странник мятежный,
Прыгнув вперёд сквозь чадящий валежник,
В облике диком взбешенного лешего.
Резко рванул за удила и конь
С хрипом глухим повалился в огонь,
Всадник упал, зазвенела броня.
Рёвом медвежьим, коротким и хриплым,
Он разогнал стаю жадных, но хлипких,
Коршунов чёрных на чёрных конях.
Крепкой рукою уверенно - быстро
Вытащил всадника из пепелища.
Звякнуло глухо литое монисто,
Всхлипнул тот коротко, жалко, как нищий.
Поднял он всадника в легком усердье,
Тихо сказал, но ударами грома:
– Если ты воин, то будь милосерден,
Если же трус, то сиди лучше дома!
Вскинул лицо тот, осыпанный пеплом,
Горе чернело провалами глаз.
– Где она? - вырвался крик. Дикий трепет
Тело содрогнул и тут же угас.
– Дни без нее, словно камни в пустыне,
Мир без нее – пересохший ручей,
Чудится мне, что и солнце отныне
Светит бездонностью черных лучей.
Жалость непрошенной темной птицей
В сердце влетела, свивая гнездо.
Вспомнил охотник беглянку-девицу,
Бросившую из-за всадника дом.
– Страхам гонима, бежит она в дали
И буреломы таежной черты,
Холод и грозы, ветра и обвалы
Меньше страшат и пугают, чем ты.
Загнанным зверем, вспугнутой птицей
Мчится она сквозь глухую тайгу,
Даже во сне лишь погоня ей снится,
Топот безумный коней на бегу.
Слабое сердце не вынесло муки –
Странника ясная, точная речь
Всаднику с девой сулила разлуку,
Выхватил он остро точеный меч.
В то же мгновенье блестящей стрелою
Меч улетел, исчезая в Уйше,
Сбитый с ног всадник лежал, тихо воя,
Жалость глухую рождая в душе.
Мчались навстречу кони аллюром,
Но быстрые крепкие руки каюра,
Привычные намертво грузы крепить
На длинные узкие полосы-нарты,
Связали надёжно в мгновеньи азарта
Пленённое тело обрывком цепи, -
- Несчастный, ты пойман извечным обманом
Всесилия денег и лести капканом
В слепом заблуждении тех, кто богат.
Но жизни не купишь бесценное чудо!
И воплем звериным, исторгнутым грудью,
Усилив его отражением скал,
Он насмерть усталых коней напугал.
Взлетели галдящие черные стаи,
И чёрные тени умчались за скалы,
Исчезнув из виду, лишь пеною алою
Кровавою пеной свой путь отмечая.