Весна. Скамейка. Незнакомый двор.
Ты здесь один. Читаешь приговор.
И буквы обнимают шею ловко,
И не спеша сплетаются в веревку.
И этот май — последний твой приют.
А грозовое облако предтечей
Обронит слезы вдруг тебе на плечи,
И старый дом с некрашеной трубой
Нависнет обелиском над тобой.
И вот уже ты на столе распят.
Вся в белом от макушки и до пят
Склонится над тобою докторица.
И ты уснешь, и будут тебе сниться
И мама и норвежская сестра,
Что вышла замуж в девяносто пятом.
Ты ездил к ней счастливым, неженатым.
А после на могилку каждый год.
Она тебя и в этом тоже ждет.
В Господних кущах без тебя никак.
Ну что же ты, медлительный дурак,
Застыл в неловкой позе у каталки?
Лежащего на ней себя так жалко...
Но посмотри: открытое окно!
Там, высоко, твои сестра и мама,
И пес со странной кличкой Йокогама.
Лети туда, на тысячи свечей!
Там ждут тебя! Ты здесь давно ничей.
Рванешься ты повыше в облака.
Ты полетишь. Но крепкая рука
Тебе и наказаньем и паденьем,
Надеждою, наградою, спасеньем.
И свят и светел пред тобою лик.
И вспомнишь ты, что ангелы крылаты –
Скрывают крылья белые халаты.
Колпак крахмальный — нимб над головой.
С тобой они и ты живой, живой...