Наверно, мне стоит стать серьезной
Писать о родине, о былом
Или забросить писанье вовсе
Найти себя в чем-нибудь другом.
Я не умею писать о людях, о важных мыслях и о судьбе. Обо мне скажут: играть лишь любит словами, куклами в сундуке…
Мне восемнадцать. Я хожу в шляпе, любимый плащ на размер велик, в сюжетах дыры, проколы ляпы, сюжеты сами – с лихой руки. Я говорю только то, что в мыслях, без слов громоздких и без структур: ведь что до тонкостей – важен смысл, пусть он прожжет на груди дыру.
Я груб, упрям и неосторожен. Зову себя – но в мужском лице. Я посерьезней быть должен, должен…
Записка другу лежит в ларце…
Мне двадцать восемь. Уже так скоро. Я буду – буду ли? – вот вопрос. Уже сейчас, хоть еще семь весен (семь лет, семь зим, еще не дорос). Слежу за речью, словами, ритмом, за ходом мыслей. В своей руке держу блокнот, он уже исписан – пишу о родине и судьбе.
Да что пишу – там одни расчеты. Сколько за воду платить, за свет. А ниже почерком ясным, четким: «Купить чего-нибудь на обед».
Мой кот – зануда. Но раз под вечер он вдруг порыться решил в ларце. Все скинул письма, заначки, свечи, и там засел, будто во дворце.
Письмо от друга – меня моложе,
Чем нынче. Почерк: все буквы врозь.
«А помнишь, я сочиняла тоже?
Но так, по легкому, не всерьез…»