Картина художника А. М. Петрова
Николай КРАСИЛЬНИКОВ
ТАШКЕНТСКИЙ ДВОРИК (Из новой книги)
ДЕТСТВО МОЁ
О детство моё, ты осталось на улицах,
Где даже арбе не свернуть никуда.
Там ветхие крыши под солнцем сутулятся
И сонно лопочет в арыке вода.
На древней чинаре — гнездо белых аистов,
Горит на дувале, как звездочка, мак.
И змей мой уплыть в поднебесье пытается,
Да нитка его не пускает никак.
В орехи с мальчишками рьяно играю,
А вечером в парке уютном кино…
Ах, детство! Я часто его вспоминаю,
Но дальше и дальше уходит оно.
ФЛЕЙТА
Флейту вырезал из тростника
Дядя Костя – смешной сосед.
Я седого того чудака
Позабыл за давностью лет.
Просыпаюсь. Флейту с собой
Уношу в абрикосовый сад.
Звуки трепетные над землёй
Из-под пальцев, как птицы, летят.
Что же ты наделать смогла,
Чародейка из тростника?
Над цветком зависла пчела,
Бег замедлили облака.
И под камни скрылся ручей,
Не звенит белый тополь листвой.
Удивляется мир: это чей
Звук, то нежный, то озорной?
А мальчишке всего семь лет,
Не флейтист он и не поэт.
Просыпаюсь. Какая тишь…
Поиграй мне ещё, малыш!
ХАШАР
Вкусно глина с молотым саманом
Чавкает под голыми ступнями.
Строим дом на пустыре с Равшаном,
Льётся пот по спинам ручейками.
Вырастают стены постепенно,
Обретая контуры строенья.
Кирпичи кладём мы вдохновенно,
Как слова в строку стихотворенья.
Рядом плещет крохотный арычек,
Жажды в знойный день не утоляя.
Сорок тонких трепетных косичек
В нём полощет ива молодая.
Та, что скоро девой обернётся —
Милою невестой с гибким станом.
И, когда жилище возведётся,
Первою войдёт в него с Равшаном.
Месяц черепаховой гребёнкой
К ним заглянет в форточку стыдливо.
Будет славить свадьбу перепёлка,
Будто сваха, долго и счастливо.
А пока — в разгаре стройка самом,
Солнце жжёт безжалостно лучами.
Вкусно глина с молотым саманом
Чавкает под голыми ступнями.
НА ЗВАНОМ ПЛОВЕ
(Вместо рецензии)
Узбекский друг, Хабибулло,
Ты пишешь мудро и светло.
Твой стих, как наманганский плов,
Пропитан ароматом слов.
Кунжутным маслом и зирой,
И риса – солнечной игрой.
Бараньей косточкой, нухатом*,
Изюмом, зёрнами граната.
Морковью ярко-золотой,
И перцем – ешьте на здоровье!
… Как будто я попал на той**,
Иль побывал на званом плове.
-------------------
*Горох.
** Свадьба.
ЧАЙХАНА НА ЛЯНГАРЕ
Чаи гоняем… А над нами,
Осенним золотом объят,
Звенит хрустальными кистями
Подмёрзший ночью виноград.
Летают горлинки. А в чайной
Пиал цветастых «перелёт».
Я здесь с друзьями не случайно
Встречаю осень каждый год.
Мы здесь не делим дуру-славу.
Она нам просто не нужна.
Здесь ни виновных нет, ни правых,
Здесь всем и вся одна цена.
Плывёт по замкнутому кругу
Планетой малой пиала.
Пускай уютно будет другу,
Когда отложены дела.
Беседа тихая, как песня,
Как светлый луч с Чимганских гор.
И горлинки с ветрами вместе
Подхватывают разговор…
А где-то там, в дали бескрайней
Клин журавлиный пропадёт…
Я здесь с друзьями не случайно
Встречаю осень каждый год.
СКВЕР
Нет деревьев и сквера нет,
Нет скамеек, где мы сидели…
Прежней «Дружбы»* танцующий свет
Неужели погас, в самом деле?
Где манивший пломбиром «Снежок»**
Горожан изнуряющим летом?
Знаменитый «Пятак»,*** «Теремок»,****
Что встречал влюблённых букетом?
Там неистово солнце печёт,
И, взлетев над исчезнувшим бытом,
Конь Амира*****победно ржёт,
И звенит золотым копытом.
Где друзья мои, с кем я рос?
Где подруги с волнующим станом?
Ах, куда вас ветер унёс,
По каким городам и странам?
Нет великой Державы давно,
В одночасье канувшей в Лету…
Только сердце зовёт всё равно
Город детства, которого нету.
------------------------------------
*Ресторан.
**Кафе-мороженое.
*** Летнее кафе.
****Цветочный магазин.
*****Памятник Тимуру.
ВОСПОМИНАНИЕ О СТАРОМ ГОРОДЕ
Выкатывало утро на Востоке
Пылающее солнце-колесо.
Бухарские евреи, как пророки,
Брели по тротуару в канесо*.
Слепило одеянье белизною,
И базиликом веяло сухим.
Дома из глины, жёлтые от зноя,
Напоминали Иерусалим.
Поглаживая бороды, степенно
Брели, ведя беседы про Творца.
И действо вечной жизни неизменно
Сопровождала грустная овца.
-----------------------
* Молельный дом.
ФУРКАТ
По раскалённым улочкам Чорсу
Свою печаль я, как сосуд, несу.
Ступаю по квадратным рёбрам плит,
Зачем опять сюда мой дух манит?..
Здесь некогда влюблённый жил поэт,
Душою — юный, а годами — сед.
В своих стихах воспевший мастеров —
Чеканщиков, табибов,* гончаров…
И ту, что тайной родинкой своей,
Вошла в газель, и жить осталась в ней.
Об этом мне на пыльной мостовой
Чинар нашепчет вырезной листвой,
Который помнит, как сто лет назад
По улочкам Чорсу ходил Фуркат.
------------------------
* Лекарь (тюрк.)
ТАШКЕНТСКИЙ ДВОРИК
В. Е. Кайдалову
Старенькой улочки глиняный сон,
Катится солнце большим колесом.
Пахнет райхоном и пылью прибитой
Над умирающим медленным бытом.
Плещет арык говорливо и звонко,
Вторит из клетки ему перепёлка.
Двери резные, кибитки без окон,
Всё это было в детстве далёком.
Всё это было. Я не забыл.
Слава художнику, он подарил
Время былое из солнца и сини…
Всё позабытое помнят картины!
МЕЛОДИЯ ДЖАНГОХА
Если вдруг всё станет в жизни плохо,
Грусть начнёт вокруг души витать,
Спой мне, най, мелодию Джангоха,
Ту, что напевала в детстве мать.
В ней несли верблюды по пустыне
Недотрогу-пери в паланкине,
А волшебных колокольцев звон
Навевал давно желанный сон.
В этой песне мальчик одинокий,
В тесной хиджре, в тишине камней,
Записал пыльцою лунной строки
О любви несбыточной своей.
И несли верблюды по пустыне
Недотрогу-пери в паланкине,
А волшебных колокольцев звон
Навевал давно желанный сон.
Сквозь решётку лёгкая прохлада
Доносила пряный запах роз.
Соловей в далёких кущах сада
Душу бередил до сладких слёз.
Вновь несут верблюды по пустыне
Недотрогу-пери в паланкине,
А волшебных колокольцев звон
Навевает мне желанный сон.
ОСЕНЬ В БУХАРЕ
В Бухаре благодать. В Бухаре ярко-пёстрая осень
Разгулялась павлином по улочкам и по дворам.
Машет аист крылом. Время в вечность минуты уносит,
Не давая, порой, оглянуться на прошлое нам.
Слышишь, слышишь? За садом на старом-престаром дувале
Две голубки воркуют, подобно степному ручью.
Ах, не так ли с любимыми в юности мы ворковали,
В красках осени дивной весну я свою узнаю.
Солнце, словно султан, в расписном златотканом халате
В Ляби-хаузе нежится, счастьем считая деньки.
Мир устроен так мудро! Надень ты хоть ханское платье,
Если сердцем пустой, то не будешь ты стоить таньги.
Я пойду к медресе. Там туристы гуляют с рассвета,
Чьи-то сумки и джинсы мелькают… Аж пёстро в глазах!
И почтенные муллы, спросив у Аллаха совета,
На блондинок джинсовых косятся на риск свой и страх.
Как всегда нынче осень дарами своими богата,
В день воскресный на площадь базарную люди спешат.
Шумно хлопают крыльями в гнёздах своих аистята,
Паутинки куда-то над городом тихо летят.
ОДА ОСЛУ
… Разве тебе не известно, что ишаки тем
и отличаются от людей, что готовы
объясняться в любви каждой попавшейся
на дороге ишачке?
В. С. Виткович
Ишак и осёл – один подвид.
Зоология
Под купидонову стрелу
Невольно снова попадаю.
Но эту оду я ослу
Из уваженья посвящаю.
Не зря людьми поделены
Издревле тяготы, заботы:
Коня – держали для войны,
Осла – держали для работы,
Который честно службу нёс,
Хоть и упрямым был на диво,
Носил хозяина, и вёз
Арбу с поклажей терпеливо.
Я представлял, как в синей мгле,
О человечестве радея,
Спаситель на своём осле
Трусил по сонной Галилее.
И, как под медный звон удил,
Оставив тесные ворота,
Зевластый бойко семенил
С оруженосцем Дон Кихота.
Как в Бухару входил с Ходжой
С осанкой знатной вавилонской,
И город, спящий под луной,
Будил трубой иерихонской.
А то, что был осёл влюблён
В ослиц по уши, беззаветно,
Скреплял всегда тем самым он
Свой род, редеющий заметно.
Скреплял без фантазийных слов,
От страсти растопырив губы,
Как Казанова, что готов
К любви – без всякой «Ярсагумбы»*!
----------------------------------
*Средство от потенции.
НОСТАЛЬГИЯ
Скучаю по солнцу,
Забытой Почтовой,*
По древней — из детства
Певучей арбе.
Ну и, конечно,
По Королёвой,
Ты слышишь, Таисия,
И — по тебе!
По старому городу
Перепелиному,
По плеску арыков
И мареву роз.
Где вместе росли мы,
Где были счастливыми,
Пока ветер времени
Нас не разнёс.
Нет, нет! Знаю я
Никакими песками
Не занесёт
Наших лет караван —
И пёстрый Алайский
С его тополями,
И в утренней дымке
Снежный Чимган.
--------------------------
*Улица в Ташкенте.
ОСКОЛОК
(30 лет ВЛКСМ)
Кинотеатр — битв, измен, страстей, —
Он был всегда людских страстей опорой.
А ныне по велению властей
Он превратился в груды кирпичей,
В обломки арматуры, щебня, сора…
А осень ранняя в Ташкенте хороша!
С каштана лист слетает, словно птица…
Но почему волнуется душа,
Над прошлым и над будущим кружа,
Чего она, бессмертная, боится?..
Попробуй, удержи — «Девятый вал» —
Нахлынувших моих воспоминаний!
Здесь я любил, страдал, переживал,
Не раз был бит, не раз торжествовал…
Неужто, всё, чем жил я, пылью станет?
Першит в гортани… Что мне красота
Азийской осени на золото богатой?..
Лежит в кустах разбитая плита:
«Комиссаржевская, — прочли мои уста, —
Здесь выступала…» — и осколок даты.
«ПИОНЕР ВОСТОКА»
Э. А. Давшану
(1961)
Я помню, была такая
В Ташкенте когда-то газета.
Два раза в неделю, играя,
Я брал её после обеда.
Газету, что приносила
Со всей республики вести.
О, как давно это было!
Но в сердце остались песней
Заметки о спорте, о школе,
Истории самые разные…
А если точнее – более
Мне нравились в ней рассказы.
Где были и приключения,
Походы к реке с палаткой.
И вот, не скрывая волнения,
Пришёл я в газету с тетрадкой,
В которой, за строчки цепляясь,
Пели рифмы о лете…
– Ну, заходи! – улыбаясь,
Эней Акимович встретил.
По-дружески в пиалушки
Налил зелёного чаю,
И подмигнул: – Дай, Пушкин,
Стихи твои почитаю!
Читал и журил, мол, гладко
Пишешь, сюжет предсказуем…
Но всё равно из тетрадки
Что-то опубликуем.
Нет, нет! Ответ не обидел,
Но я волновался, как ветер,
Весь месяц, пока не увидел
Строки свои в газете.
Купались в небесном просторе
Варраки, виляя хвостами.
– Уп, уп! – трубил на заборе
Удод в полосатой пижаме.
А где-то карнаи гремели,
И я летал, как в ударе.
… Двенадцатое апреля,
И в космосе Юрий Гагарин!
ВОСПОМИНАНИЕ О ГЛИНЯНОЙ СВИСТУЛЬКЕ
Глиняная свистулька —
Глиняный соловей,
Над полусонным проулком
Светлую трель пролей.
Ещё далеко не осень,
Рожают дыни поля.
Песню к звёздам уносят
Метельчатые тополя.
Стынет вода в колодце,
Голос, не простудись!
И месяц-жених смеётся,
Ступая по крышам ввысь.
Уснёт свистулька, и вроде
Дыханье листвы слышней…
И продолжает мелодию
В саду живой соловей.
АЗИЯ
О, лоскутное многоцветье
Павлиньей Азии моей!
Синь изразцов на минарете
И кипень белая полей,
Где удивительные краски
В звенящем воздухе искрят,
Как смоква с щебетуньей райской,
Улыбка пери и гранат.
РУССКИЙ СОЛДАТ
Катит воды за ярдом ярд
Сырдарья сквозь песчаный дол.
Не дошёл до неё Редьярд,
А вот русский солдат дошёл.
«Запад есть Запад, Восток есть Восток», –
Не утверждал он жалом штыка,
Но оставил дружбы зелёный росток,
Как сады, города – на века!
АРБАКЕШ
Не гони арбу, арбакеш,*
Мы же едем с тобой не в рассвет.
Вот и мне уже отмуш беш –
Шестьдесят пять закатных лет.
Брошу в прошлое светлый взгляд,
Там бушует вовсю весна.
И цветёт за окном гранат,
И в тыквянке поёт бедана.**
Маму в фартуке, рядом отца,
Брата Женьку на детском коне,
Буду помнить я до конца
Пока сердце бьётся во мне.
Кепку оземь! Да, я не забыл
Пацанов быстроногих лет,
С кем лепёшку на части делил,
Не скрывался за словом "нет".
Красный шарф Саши Файнберга, и
Посиделки под «Ок мусаллас»,***
И знакомого стража ГАИ,****
По домам развозившего нас.
Льва Белова, чей грустный лик
Был на Зощенко чем-то похож.
Ушакова голос: «Старик,
Не пиши, если чувствуешь ложь!»
Не гони арбу, арбакеш,
Хоть мы едем дорогой прямой.
Не закрыть в душе моей брешь,
Не вернуть никого, Боже мой!
------------------------------
*Возница.
** Перепёлка.
*** Сорт сухого вина.
**** Феликс Циркун.