7.
Погожий день. Теплом благоухала
Природа – у неё свои ещё дела.
На канапе Светлана возлежала
В своём саду в чём мама родила.
Изгибы тела, где полуискрились,
Где, тенью скрыты, лишь едва видны,
И локоны волос свободно вились –
Душа и тело лишь тебе даны.
Как сны
В глазах Светланы искорки метались,
И, выхода из них не находя,
Так в глубине её глаз и остались,
Двумя чертятами её души светя.
Изгибы рук, чуть согнуты колени,
И лоно – вожделения полно,
И перси нежные уходят в полутени…
Как это передать на полотно?
Оно
Впитает эту искреннюю душу,
Что, как и тело, здесь обнажена.
Ван Гог сидел и свои чувства слушал,
А Леший понял – Света им нужна.
Вот тело – этот образ совершенства –
Пусть без оправы, но уже алмаз.
Кому-то будет каплею блаженства,
Кому-то – взгляд потусторонних глаз.
Сейчас
Светлана так легко полулежала,
В лучах светила, в воздухе паря,
Мечтам навстречу душу открывала,
Раскованностью нас благодаря.
Да – идеал! Ван Гог от дум очнулся
И сделал первый штрих или мазок.
И снова в эту душу окунулся,
Чтоб сделать кистью ПА ещё разок –
Восторг.
Намешано в палитре столько красок –
Какую взять? С какой её смешать?..
И всё трудней, сложней всё с каждым часом.
Устала Света тоже возлежать.
Тут фрау принесла корзину фруктов,
Светлане захватив её халат:
-Ну, как Винсент, сегодня всё как будто?-
А в глазках так и брызжет похвала.
Смогла
Увидеть фрау чей-то лёгкий контур,
Угадывался даже силуэт.
За взглядом мысли бегали вдогонку –
Об этом сможет рассказать поэт?
-Да, хватит на сегодня. И Светлана
Умаялась, поди.Но ухватил
Её я душу – это же поляна,
Которую никто не посетил.
Смутил
Меня лишь взгляд моей модели милой,
Но вскоре поднастроился и он.
И завтра мы с удвоенною силой
Вновь будем штурмовать сей бастион.
Светлана персик в ручке задержала,
Ван Гог увидел:- Завтра же такой!
Нет, одного, пожалуй, будет мало…
-Винсент, куда же ты спешишь. Постой.
Покой
Светлана за сегодня заслужила.
Пойдём, тебя, девица, провожу.-
И фрау вновь вкруг Светы закружила.
-Не зря же твоему отцу служу.
А ты, Винсент, подумай над картиной.
Подправить надо? – так пока подправь…
-А тётушка-то тешится невинной.
Кикиморка, ты взглядом не буравь.
Оставь.
Ах, вы же мои верные модели,
Кикиморки мои… А где мадам?
Мы ж встретиться сегодня с ней хотели.
Ей вежливости долг пойду отдам.
А вы куда?
-Мы в город поразвлечься.
Ещё полно непуганых в нём душ.
Все скоро спать уже должны улечься.
Пойдём разделим свой веселья куш!
-Нет уж!
К мадам спешу. Ей обещал я ночку. –
Давненько Леший в городе не жил. –
Красивую одену ей сорочку
И сам сниму – я это заслужил.
Над Светой фрау в спальне колдовала,
Пронзая взглядом душу всю и плоть.
Из плоти она душу доставала,
И собиралась душу распороть.
И вплоть
До бездны чёрной стены расступались,
Котами, воронами чёрными киша,
Распоротые души попадались,
Но фрау здесь трудилась не спеша.
Она не просто распороть хотела,
Она её должна перекроить.
Но почему-то вдруг она вспотела,
Решила это дело отложить.
Вершить
Яга готова все дела такие.
А, впрочем, это первое из всех.
И в этом мире все дела благие
Не смогут заступить нам этот грех.
Светлана будет первою из женщин,
Светлане душу мы перекроим.
Чтоб чёрный цвет не вылезал из трещин,
Мы Свете душу снова отбелИм.
Простим
Себе мы шалости ещё кое-какие:
Вот Леший закрутил уже с мадам,
Ван Гог портреты чешет, как живые
И говорит:- «Бесплатно все раздам!»
Кикиморы нарядов накупили,
По кабакам шатаются, хотя
Нигде они рубля не заплатили:
-Мы на Ван Гога. Лешему простят!
Котят
Всех чёрных по губернии словили.
Им сердце греют чёрные коты, –
Они на замечанье заявили.
Кошачий дух стоит на три версты.
Горыныч предложение отринул,
Ах, как же благодарна я ему.
А то бы он весь город с места сдвинул,
Затеял здесь такую кутерьму.
Возьму
За правило во всём бабулю слушать –
Она в делах нечистых поводырь –
Всё разжуёт и всё положит в уши,
А мыслей у неё безбрежна ширь.
Но это дело – детище лихое –
Моё. Яга помощницею в нём.
Вот душу только Светину раскрОит,
Тогда свой урожай мы и пожнём…
-Начнём!
Да, день второй свои крыла расправил.
Ван Гог уже направился к холсту.
Кикимор Леший взглядом пробуравил –
Те стали шерсть расчёсывать коту.
Прошла Светлана к царственному ложу,
Движеньем лёгким сбросила халат,
Подставив солнцу девственную кожу –
Лучи его боятся, но хотят.
Велят
Сомнения девИчьи застыдиться,
Но нет, Светлана с лёгкостью легла,
Желая взглядом мастера упиться,
И позу вожделенья приняла.
- Вчера, Светлана, Вы не так лежали…
А, впрочем, нет, так лучше. Хорошо!
Чуть сдвиньтесь, чтоб лучи Вас освещали. –
Ван Гог к Светлане ближе подошёл:
- Крюшон
Вчера за ужином был так великолепен –
А Вы сейчас. Но где же наш поднос?
Где фрукты? Эту позу мы закрепим.
Ну, наконец-то. Всё, спешу за холст.
А фрау за Светланой наблюдала:
Бог женщину и из ребра творил?
Нет! Женщина себя воссоздавала
Из, никому не ведомых, мерил.
Светил
Не гаснущим огнём её источник,
Когда мужчина Еву лицезрел.
Мерилом стала его дум полночных,
И он тебя всегда одну хотел.
Светлане нашей выпала другая,
Но более и трудная стезя:
Она сейчас вот здесь лежит нагая,
А завтра к ней и подойти нельзя.
Друзья
У Светы будут – это всё мужчины,
Чьи руки держат хоть какую власть.
И даже те, кто взглянет на картину,
К ногам её готовы будут пасть.
Да, эта ведьма будет здесь царица,
Она одна здесь править будет бал.
Ах, только бы мне ей не подчиниться…
А ну-ка, что Ван Гог нарисовал?