Действие 1.
Однажды, липким летним зноем
Мой дед расчесывал усы,
Бабуля, сидя под сосною,
Дедуле штопала трусы.
Она так тщательно старалась,
Кармашек вшила изнутри
И аппликацией пыталась
Заделать дырки – штуки три.
Бабуля всё не унималась,
Творец неугомонный в ней.
Душой узорам отдавалась
Трусов, носков и простыней.
Она всё штопала нещадно
И оглядев шедевр свой,
Вдруг, не найдя его нарядным,
Поникла грустно головой.
А тут, два валенка, – бесхозных,
Бабуля видит пред собой.
Возможностью апофеозной
Они явились в летний зной.
Бабуле вспомнилася стужа,
Что крепкий дух гнетет зимой,
Трусы, решило она, нужно –
Украсить войлочной каймой!
Разделав валенок заветный,
Всю пользу хитро извлекла, –
Трусов тех облик неприметный
Бабуля в войлок облекла.
Трусы теперь велИки стали! –
Не страшен холод им зимой,
Из войлока, словно из стали, –
Имеют потаенный слой.
Никто во всех домах модельных
Такой не видывал красы!
В кино, в моментах всех постельных
Сиять должны Сие – трусы.
Произведение искусства –
Бабуля глазом обвела
И, с долга выполненным чувством,
В комод фамильный отнесла.
Действие 2.
Опять же, – липким летним зноем
Вскочил дедуля, в попыхах,
С похмелья, с мутной головою,
Ворча, и в порванных трусах.
Проспал мой дед свою работу, –
Стоит уж полдень на дворе,
Он спутал пятницу с субботой,
Ложился он навеселе.
Клочка трусов как небывало,
Пол зада – голое пятно,
Усы по скулам разбросало,
Лицо небрито и бледно:
Вчера с Андрюхой на балконе
Чинить удумали карниз
И оба, на спор, в недогоне,
С балкона сиганули вниз.
Но в грациозности полета
Мой дед трусами зацепил
Какой-то острый край чего-то,
Трусы порвал да и забыл.
Но благо то – этаж был нижний,
Никто из них не потсрадал.
Но дед весь вечер был пристыжен,
И стыд свой долго обмывал.
А день идет. Собрался махом –
Схватил трусы, открыв комод,
В штаны он запихнул рубаху,
Галопом ринув на завод.
Действие 3.
Уж знойный день к концу стремится,
С базара бабушка пришла.
Дед вслед за ней, крылатой птицей,
Влетел с порога, как стрела.
Возник. Молчит, – чернее тучи,
И багровеет, не спеша.
Он злобный страшно и могучий.
Стоит бабуля, чуть дыша.
И не поймет она, в чем дело, –
На что так сильно злится дед!
Сказать она ему посмела,
Мол, – смысла дуться, вовсе нет!
Но что же с дедом приключилось,
Он красный, потом весь покрыт,
Лицо испариной лоснилось,
Пар из ноздрей. Как зверь рычит.
Кричит:
– «Бабуля, что за номер,
С трусами выдал такой?!
Сегодня я чуть-чуть не помер,
От восхищенья новизной!
Зачем же, мать, скажи на милость,
Своим фантазьям волю дав,
Ты с мужней волей не смирилась,
Решила мой смирить ты нрав!?»
– «О чем ты, дурень, тут лопочешь?
Совсем с катушек, что ль, слетел!
О чем орешь и что бормочешь?!» -
Дед тут сильней побагровел:
– «О дьявольщине на резинке! -
Я целый день пробыл в аду!
Пар валит из моей ширинки,
Я лихорадил на ходу!
О чем, бабуля!? - О трусах!
Твоя зловредная натура,
Мой бедный орган стерла в прах!
Ты не прикидывайся дурой!
К мужским притронулась истокам!
Мужской ты оскорбила стан!...»
Большим глотком, прямым потоком,
Он водки осушил стакан.
«Ах так?!» - Бабуля завелась, –
«На благодетельность он злится!»
И подбоченясь, собралась,
Решилась, тотчас объясниться:
– «Студёным вечером, зимою
Они тепло в себе хранят!
Своей проворною рукою
Я изготовила наряд!
В них не копаться в огороде, –
В таких, ну только в ресторан
Трусы из грубых тканей в моде,
Неблагодарный ты чурбан!»
– «И для какого ресторана?!
На Эвересте, на ветру!?
Ты сшей еще из целлофана, –
Продолжи подлую игру!
Тебе, что, – валенки мешали?
Иль тканей не нашлось других?
Их пыль и моль облюбовали,
А ты в трусы впихнула их!
Тот войлок хуже страшных пыток,
Он хуже лишая и вшей,
И геморрой лечить попыток! –
Ты войлочный бюстгальтер сшей!
Я целый день конвейер драил,
Без перерыва на обед,
Его проспал я, не оставил
Минуты – сбегать в туалет!
И так я весь в поту потоке
С горящей жопой проходил…!»
Бабулин глас звенел в упрёке:
– «Когда бы ты поменьше пил!»
– «Горит в трусах, вопит и ноет
Служилый, бравый мой солдат!
Теперь пойдет, позор умоет
Больной зудящий красный зад!»
______________________________
Супружья жизнь:
Ты незаметно
Спускаешь вдруг всю свору псов,
Души открыв засов заветный, –
Собачишься из-за трусов!
Мораль баллады такова:
Ты – женщина, не лезь с советом! –
Ведь не идешь рубить дрова!
Не лезешь, – будешь ты права,
Любовью мужниной воспета!
Оставь мужской ты гардероб!
Не шей трусов, носков не штопай,
Своею бабьею заботой –
Сведешь мужчину раньше в гроб!
01.07.2014 год.