Что осталось в пути? Лишь душа, уцелевшая после бури,
И ночной хоровод моих мыслей, немного шальных,
Я теперь научилась лепить из себя другую,
Ворон пламенной страсти в груди понемногу затих.
Я теперь уже знаю, как нужно: и нежно, и сдобно
Звуки голоса в горле наружу извне извлекать,
Улыбаюсь уже лучезарно и бесподобно,
Улыбаюсь тогда, когда хочется выть и кричать.
Мама! Мама... ты знала, что будет не сладко,
Потому что я дочь - продолжение женской тебя.
Так зачем же мы все отдаемся подчас без остатка,
Мягкий локон на шее дрожащей рукой теребя...
Я теперь научилась прекрасно зализывать раны,
И стоять, а в душе все несется к проклятым чертям!...
Этих жизненных дней пронесутся вперед караваны,
Собираясь в пути обернуться прошедшим годам.
Что осталось теперь? Лишь душа, уцелевшая после бури,
И ночной хоровод моих мыслей, немного больных.
Я теперь научилась лепить из себя другую,
Как леплю на бумаге мой вольный свободный стих.
Я теперь уже знаю: рукой проведя осторожно,
Положу ее мягко на свой бесконечно пылающий лоб.
То, что было, уже зачеркнуть невозможно,
А в душе не поставишь табличку с значением "Стоп".
Я теперь поняла, то, что прожито, все не напрасно,
Я теперь поняла, если падаешь, заново встань и иди.
И спасибо за то, что он был в моей жизни, заманчивый и прекрасный,
И крестил на прощанье меня в моем трудном пути.