Ей предложат: ты стань самой лучшей из самых лучших
У тебя будет все: изумруды и аметисты.
Согласись только раз - и в награду весь мир получишь.
Но она отвечает: мне нужно увидеть мужа.
Только песня, не больше, позвольте поторопиться.
Только песня, не больше. Смотрите, какая цаца.
Старый князь усмехнется в усы, у виска покрутит:
Я и так у тебя ничего не прошу. По сути
Я и песенку мог бы не слушать твою, но шут с ней:
Пой, красавица.
Вдруг ненароком решишь остаться.
И она открывает уста, и холодный воздух
Очутившись в тепле ее нежной сухой гортани
Вдруг становится ветром попутным, несущим шлюпки
Прямо в тихую гавань на свет маяков усталых,
Нет - несущим слова, словно маленькие кратонги -
И плывут огоньки, как светящихся рыбок стаи,
И плывут огоньки, и в дрожащей воде не тонут,
И слова вырастают из мертвой земли стволами:
Чтоб сбывались все тысячи тысяч людских желаний,
Чтоб сбывались все тысячи тысяч людских желаний.
Просто так. И она говорит : ты послушай, княже
Как поет этот ветер в высоких ветвистых кронах
Прошлогодние листья считая, словно банкноты -
Только сердца чужого банкнотами ты не купишь.
Пусть - я знаю - ты делал подобное не однажды,
Пусть - я знаю - однажды ты даже купил кого-то -
Но они не сумели твою разгадать усталость,
Но они не смотрели в глаза, не просились в душу.
Оттого-то теперь ты печален и мрачен, княже,
И не веришь, что можно взаправду любить без злости,
И движения сердца считаешь никчемной блажью:
Раз любовь - это чудо, то взяться ей здесь откуда ж?!
Только знай наперед: тебя кто-то полюбит так же
Как и сам ты себя, несмотря ни на что, полюбишь...
Как и сам ты себя, несмотря ни на что, полюбишь...
Князь не слышит ее: он рассыпался на фотоны
И подснежники слез проросли в темноте тяжелой
Проросли, словно белые звезды на черном фоне.
И плывут золотисто-оранжевые кратонги -
Мириады огней, как скопления звездной пыли -
Сквозь вечернюю тьму, и в дрожащей воде не тонут.
И взвиваются к небу искрящиеся фонтаны,
И взвиваются в небо нефритовые драконы,
И горят небеса, поменявшись с землей местами,
И девицы гадают по звездам трехлепестковым,
Рвут у них лепестки и по ветру их отпускают,
Рвут их прямо с небес, а они вырастают снова,
Рвут их прямо с небес, а они вырастают снова.
И она поднимает подснежник с земли, как плату
Говоря: только это возьму - о другом не сетуй.
Только это возьму - а другого-то и не надо.
А у князя в короне - подснежников этих тыщи,
Он себе приручил, как и всякую тварь на свете,
Он себе приучил их и сделал цветами смерти,
Сделал знаком Судьбы, потакая ее капризам -
Но хотя бы один пусть побудет цветочком жизни,
Пусть хотя бы один да побудет цветочком жизни!
Только песня, не больше, а плата - такая малость,
Только песня - не больше, а плата - такая милость...
Князь не слышал ее - он рассыпался на фотоны,
Он упал, как колосс, с высоты мирового трона,
И корона, слетев с головы его, покатилась -
И поплыли цветы, как светящиеся кратонги
По блестящему полу, искрясь в темноте лучисто.
И она поднимает, как плату, подснежник с пола,
И тихонько вздыхает: позвольте поторопиться,
Пусть в гостях хорошо - извините, мне лучше дома...
Дом - лишь сердце чужое.
А имя у сердца - Джонни,
Его волосы - цвета полуденных мать-и мачех
Острый нос, а глаза - бирюза да нефрит зеленый,
Отливающие у зрачков янтарем прозрачным,
Джонни носит на шее нефритового дракона,
Он и сам как дракон, но по сути - обычный мальчик...
Он любил лишь ее, он ее дожидался вечность
И теперь говорит ей: ты справилась, ты сумела.
Я боялся, что ты станешь лучшей из самых лучших,
(А такому, как я, в сердце лучшей из всех не место,
А такому, как я, можно быстро найти замену) -
Но я знал - и скажу, что ты лучше, чем королева,
Ты прекрасней, чем самая лучшая королева.
Люси верит ему, ей и правда совсем не жалко
Ничего для него, даже титула самой лучшей,
Потому что для Джонни она - королева сказок,
Потому что ей с ним никогда не бывает скучно.
Только с Джонни она видит мир бесконечно юным,
Видит в нем красоту и великого с малым связи.
...Эхо боли чужой, долотев, растревожит струны
Ее хрупкой души, и она говорит, подумав:
Знаешь, милый мой Джонни, мне, кажется, жалко князя.
Джонни ей говорит: так запустим подснежник в небо,
Пусть летит он себе, рассыпая кругом фотоны,
Семена красоты, что в дрожащей воде не тонут.
Может, князь их увидит - скопления звездной пыли,
И поймет, что держать красоту взаперти не должно,
Что любовь никогда не случается понарошку -
Надо просто любить, чтоб другие тебя любили.
И они запускают светящийся белый шарик
В черно-синее небо, в блестящую злую воду.
И вдвоем наблюдают, как сказка от них уходит,
Как далекая даль ее в звездочку превращает -
Чтоб светила она всем созданиям и народам
Запускающим в небо огни с берегов песчаных,
Опускающим в воду светящиеся кратонги
Чтобы плыли они сквозь безбрежную тьму, качаясь,
Чтобы Чья-то рука их на том берегу встречала.
И плывут огоньки, начинается мир сначала,
В мире каждую ночь начинается мир сначала.