Как долго ловила себя,
Ускользая словами от тех, кто не те.
О чем то страдая, не видя руки, только зная,
Что кто-то там есть в темноте.
Не чувствуя шепота той, что ждет новой встречи с собой -
С той девочкой в белом, которая даже не знает о том, что не чувствует шепота,
Слепо предчувствуя что-то.
Та девочка в белом, которой когда-то мужская рука по коленке прошлась.
Она трепетала-нашлась.
Закрыла глаза, поддалась, обожглась и осталась одна в темноте,
где нет ни намека на этих не тех.
В темноте есть поэмы и сказки.
И страха паук оплетает так ласково.
Скрипящий надеждой сверчок отгонял паука, но темнота глубока.
В ней уютно и вязко.
И каждая сказка, как луч светлячка и шорох сверчка, ненавязчиво напоминали,
Что стоит своими глазами на все посмотреть, что когда-то они повидали.
Не так уж ужасны не те. А те стали чаще встречаться, но сложно общаться, надеясь на девочку в белом, а видя пустую красивую плоть без души.
Не бойся. Ты всем расскажи, что когда то боялась, и сказок во тьме начиталась, надеясь, что все будет именно так, как рассказано там. Но любая глава пополам разрывалась на фразе "и жили они...".
Про дальнейшие дни тема не раскрывалась.
С опаской открыла глаза под напутствием шепота, шорох отживших свой век насекомых, что жили в ее голове, исчезал. "Я же сказал" - затихая сверчок скрежетал. Душа зарождалась.
И тем, и не тем поддалась.
Ловила, искала себя, ускользала, поймала. Пропала для всех - и тех, и не тех - и для счастья нашлась.