Ты мне тычешь в лицо осколки,
и плачешь , и плачешь,
плачешь,
Будто не я в ладони
вогнал сотни таких кусков.
Мне в лицо выдыхаешь дым,
но мой воздух и так табачен,
Давай помолчим.
Заткнись!
Прошу, с меня хватит слов.
Тебе нужен огромный хор,
чтобы вторил твоим прошеньям,
Чтобы целый огромный мир
лицезрел всю твою беду.
И ты мне говоришь, что больно,
но ты знаешь — прошу прощенья, —
Я не верю тебе нисколько.
Ни одной из подобных дур.
Ты суешь мне свои обиды,
разорванные авизо,
И вместо твоей башки —
этот чёртов телесуфлёр.
За тебя говорят другие—
исчадия антрепризы,
И, если сказать по правде,
ты —
Очень.
Плохой.
Актёр.
Ты мне преподносишь правду,
как нищенский ломоть хлеба
Сутками голодавшему.
И что мне твои стихи?
Будь моя воля, я бы
на тебя опрокинул небо,
Испепелил бы, стёр бы,
силами всех стихий!
Ты мне тычешь в лицо осколки,
и плачешь , и плачешь,
плачешь,
Я сжимаю в ладони крепко
большие из кусков.
Мне в лицо выдыхаешь дым,
но мой воздух и так табачен.
Давай помолчим.
Молчи...
Прошу, с меня хватит слов.