Как-то я писал поэму,
Рифмовал, насколько мог.
Только шла не очень тема,
Не ложился в строчку слог.
Лето осенью дышало,
Благодать струилась в грудь.
Только что-то мне мешало,
И писалось как-нибудь.
От подобного раскраса
Небольшая, братцы, честь.
Всыпал я овса Пегасу,
Да и сам решил поесть.
А готовить неохота,
Лень замучила слегка.
Эта нудная работа
Не совсем для мужика.
От подобного загруза
Я бегу, как от огня.
Тут моя родная Муза
Пожалела вдруг меня.
Мол, текут минуты мимо
Изощрённого ума –
Ты сиди, пиши, любимый,
А сготовлю я сама!
Занялась.
А с рифмой, что-то
Не заладилось опять.
Жрать-то, всё одно, охота,
Как тут пламенно писать?!
Вместо слов – одни осколки,
Вместо рифм – сплошная блажь.
Я глядел голодным волком
На кухонный антураж.
Время прело и потело.
Через час, как жалкий крот,
Я принюхался несмело
И скривил брезгливо рот.
Муза вздёрнулось в основе:
– Где обещанный салют?!
Раз не хочешь сам готовить,
Значит, лопай, что дают!
Я сожру стряпню любую,
Но такое… Бог, прости…
Съел я ложку, съел другую,
Бросил, плюнул и притих.
Сел в сторонке, туча тучей,
И страдал до петухов.
Вот теперь изжога мучит,
И совсем не до стихов…
Ташкент, 10.02-1.06.2015