«Встреча»
Белее чем молоко туман стелился, чудо, в этот час над ее последним прыжком вниз на землю. Близко ли, далеко, свет далекой звезды, пыль остывшей звезды собираю я. Внемлю ее мерцанию – далекому голосу, сну вопреки явственности.
Голосу велено молчать.
Рассудку изнемогать и томится.
Сердцу ждать.
Жду, когда непокорная силе притяжения земли, блистая и серебря, над бескрылой толпой , огненной птицей пролетаешь по небу, гостья. И, улыбаясь, в полной горсти подносишь вечный букет из мозаики снов.
Созвездие Гончих псов пылает ревнивой тоской. Светлый Сириус машет рукой. Ты в ответ посылаешь прощальное эхо, с головой окунаясь в море россыпи огней.
Ты уже обрекла себя на печали земные до гроба. Уже сгораешь в атмосфере земли. Скажи мне, так для чего священный огонь был вложен в понимание твое?
И нужно взлетать, засияв восторженно новой родившейся звездой
Затем взрослеть, сгорая, в тревоге и тоске и грусти.
Угаснуть тихо…
Ты падаешь, угаснув, на ладонь
Я чувствую холод и боль. Я тоже красиво мерцал, чуть удивленно, воспламененно. Как жаль, что кончается ночь, и уже восходит Венеры царственный серп.
«Полет»
Я почти пропал на съемной квартире, на печальной тризне по уже ушедшее от меня далекое и прекрасное. Вдруг… о блаженство прекрасное, божество, предчувствие жизни в свете уличных фонарей.
Сколь блажен этот мир, который сохранил свои тайны. Вопрос не нашедшим покоя - ответ. В этом мире есть место для тех, кого больше нет, для тех, кому не хватает снов в этой жизни. Так свежа была юности кровь. Так воскресла иная любовь. К звезде…
Нет слов, чтобы описать ту загадочную страну разочарований, упреков, обид, слез,где все пустое, все не всерьез, где ты мурлычешь,и светом ласкаешь меня
Ласковая, или колючая дикая? Скромная, или проказница тихая? Пушистая бестия. Звезда, чье имя кошка. Мысли не вслух, понарошку. И вот уже близко усы, лапы, хвост.
Свернувшись у ног, щуришь глаза в раскосости. Белый ,белый клубок ворочается в темноте. Ни тени печали. Ни радости след. Ни верности. Ни измены. Ни подлости.
Крадучись, издалека, придешь и коснешься руки человека, чтобы чуть чуть молока…
Горы и облака зовут тебя вновь. И вот ты улетаешь вновь. Ты в круге света возвращаешься и вновь улетаешь, словно дыхание весен.Я же твой Гончий пес, пылающий, лающий. Преследую по пятам. Как бы я ни хотел, как бы ты ни хотела, но мне остается только созерцать твое тело, греющее чужие звезды.
Ты зовешь за собой, но куда? Ведь уже давно сны развеяны, как белый дым, как тот туман под утро. И я просыпаюсь седым.Когда бы я ни был молодым, ни был бы пес, не солнца горсть, напополам тогда бы я делил с тобой весь этот бренный мир. С тревогой, с чистотой ума, с сознанием внутренним, с бессилием постоянства. С толпою звезд ночных над головой.
О, никогда, предвестница печали кошка не потревожит более дней моих тоскливое течение. И муки душевные достигнут апогея. Таинственной, далекой за миг до пробуждения шепчу: «Постой же, задержись, хотя б на миг. Еще не светел день перед глазами. Еще рисует полумрак полупечаль, полутуман, полузакат, полублаженство, чтобы все это преподнести высокой сказке духа, наперекор всей жизни...»
Последние слова слетают с губ. Последней раз встревоженной тоскою пронесешься. Слух дремота полнит. Вдруг развеялось…
«Ода к пламени»
Встречаю горячий дыханьем рассвет
Из пепла вновь зиждется пламя.
Светило, дай прожитой жизни ответ,
Что было? Что будет? Чего больше нет?
Развей же скорее вновь ветер поникшее знамя.
Приветствую вновь обретенный, чарующий мир
Прости же, пустая забава!
Свеча и перо.
Как зло и добро
Я суд свой!
Я грех свой!
Я слева и справа!
Свободен! Свободная, как ты там?
Останешься в памяти, в строках.
В себя загляни,
Окаянные дни
На всех моих мысленных строках
На первых страницах любовь и вода,
Кровь и вино на последних.
Стать первым словом, произнесенным с сознанием ума
Позволит мне собеседник.
Отчаюсь, вновь рукописи падут на паркетный пол.
И ничего кроме.
Кисти и краски отправятся в стол
Поднимется пламя,
Спалит все в пустующем доме.
Огонь,очищающий дух,
Очистит былое от скверны.
Развеет мрак
Прогонит испуг
Неверное вновь станет верным.
Трость, цилиндр и черный мой сюртук вновь поселятся на мне, когда прогулкой легкой прогоняя сон свой, занимаю младость Я человек и не враг себе бессилен буду описать вновь обретенный мир, и эту нечаянную, охватившую меня радость.
Но каюсь, каюсь, и нелегок путь мой будет без прощенья. Дар чудесный, вечный быть, как лед и пламя. Это радость жизни. Это вдохновение. Но вдохновение в тебе...